— Даниил Краснов, — представился он.

Тоже мне, депутат.

— Эльвира… — я помедлила и передумала называть свою фамилию. — Элька. Друзья зовут меня Элька.

Своим появлением она все испортила. Завидев ее приближающуюся фигуру, ее прямые волосы и грозный нетерпеливый взгляд, я поняла, что все уже испорчено.

Даниил ее не заметил, углубившись в чтение (он просто начал читать мне вслух Оливера Твиста, даже не поинтересовавшись, хочу ли я его слушать: это было дико странно, но очень мило), и тогда она разъярилась еще больше.

— Что здесь происходит? — воскликнула она, когда до нашей лавочки осталось несколько метров.

Даниил Краснов поднял глаза, радостно улыбнулся, но не успел ничего сказать.

— Стоит задержаться на пять минут, и мой лучший друг находит мне замену?! — выкрикнула она.

Лена Венерина (впоследствии я узнала ее имя и стала ее лучшей подругой) вела себя как истеричка. Она чуть ли не силой уволокла голубоглазого парня, и у меня осталось неприятное зудящее ощущение где-то в области желудка, как будто мне четыре, и только что у меня на глазах разбили мою любимую игрушку.

Это ощущение утраты не проходило весь оставшийся день, а ночью мне снился Даниил Краснов, читающий вслух. Мне хотелось снова увидеть его, мне хотелось подружиться с ним, и да, мне хотелось оказаться на месте Лены Венериной. Я понимала, почему она утащила его от меня. Он был удивительным, не похожим ни на одного парня, которых я встречала раньше.

Возможно, моя влюбленность оказалась такой сильной из-за того, что он был первым, кого я встретила после переезда, не знаю. Я много об этом думала, но так и не пришла к какому-либо выводу. Но одно я знала точно: у меня совершенно снесло крышу, и я должна была заполучить его.

Мы ходили в одну школу, и мне удалось подружиться с Леной Венериной. Это было несложно: я и раньше училась в частных школах с детьми богатых родителей, и знала, как вписаться в их круг. Тем более, мама после каждого переезда, чувствуя свою вину, позволяла мне закатывать вечеринки колоссальных размеров.

Лена и Даниил совершенно не походили друг на друга. Он не любил вечеринки, а она была в восторге. Поначалу ей было просто любопытно, но она быстро втянулась, и стала частым гостем в нашем небольшом домике у озера, куда я приглашала ее и еще несколько одноклассников на выходные. Но она никогда не приводила с собой голубоглазого друга. Я не могла понять, что между ними: дружба или любовь? Они были как будто из разных миров, но, несмотря на это, между ними была сильная связь. В школе они много смеялись, заканчивали предложения друг друга и ругались с учителями, если кому-то из них казалось, что второму занижали оценки. Вряд ли между ними было что-то большее, чем крепкая дружба, но я знала, что это всего лишь вопрос времени.

Я не могла допустить, чтобы это произошло. Со мной наедине он почти не общался после нашей единственной встречи на лавке детской площадки. Я видела, что мое общество ему неинтересно. По крайней мере, пока есть она — Венера. Мне было бы проще разлучить их, если бы она мне не нравилась, но в ней был дикий огонь, дерзость и острый ум. Она была потрясающей, и она стала мне настоящей подругой. Я видела, как она разрывается между мной и Даниилом, и ждала момента, когда она решится объединить эти два мира. Тогда у меня был бы шанс. Но она так этого не сделала.

Пришлось брать все в свои руки. Я предложила Венере провести каникулы в домике у озера, и я видела сомнение в ее глазах. Я обещала пригласить ее любимую музыкальную группу, хоть это и влетело бы в копеечку моему отчиму, но я знала, что он сделает, что угодно, чтобы подлизаться к дочери своей ненаглядной. Пока еще да. И она согласилась с условием, что Даня Краснов поедет с нами.

Он отказался. Я видела, как они спорили возле школы, и Венера убежала прочь в слезах. Между ними была прочная связь, но они оба были вспыльчивыми и упрямыми. Они бы все равно разругались и потеряли то, что их связывало. Может быть, это бы случилось после окончания школы или в старших классах, но прежде они бы начали встречаться. Они бы целовались у меня на глазах и обменивались колкими шуточками не как сейчас, по-приятельски, а с нежностью и лаской в глазах. Меня тошнило от этой мысли.

Я не спала всю ночь. Сначала долго разговаривала с Венерой по телефону, которую пришлось заново уговаривать на поездку. Потом просто вертелась с боку на бок, придумывая речь.

Ранним утром я была у дома Дани Краснова. Несмотря на то, что Венера никогда не приводила меня сюда, я все же выяснила его адрес. Он был сонным и удивленным. Протер глаза и провел меня в свою комнату. Меня потряхивало от нервов и бессонной ночи, а еще от того, каким он выглядел невинным и смущенным. И от вида его комнаты тоже.

— Что-то случилось? — сонно спросил он и зевнул, прикрывая рот рукой.

В его комнате была много книг. Слишком много. Две полки были плотно забиты разнообразными толстыми томиками и стеклянный книжный шкаф.

— Случилось, — ответила я. — Лена не смогла сама сказать тебе, поэтому здесь именно я. Ты же, наверно, понимаешь, что ваша дружба — уже не та, что была раньше.

Он пробежался мрачным взглядом по моему телу, вызвав у меня еще один приступ дрожи. Я почти передумала продолжать свою речь.

— Я не хочу обсуждать это с тобой, — сказал он резко.

Меня это укололо, и решимость вернулась с новой силой.

— Придется, — заявила я. — Лена не может больше общаться с тобой. Пойми, ей тяжело разрываться между тобой и остальными. Разве ты не видишь, как она любит быть в центре внимания?

Даня вцепился ногтями в бежевую простынь своей кровати.

— Не любила до твоего приезда сюда.

Конечно, ему надо кого-то винить, и, если хочет, пусть винит меня. Я поступаю правильно. Срываю пластырь раньше, чем он срастется с кожей. Я оказываю услугу и ему, и Венере.

— Это неважно. Все мы взрослеем и становимся другими людьми, — в голове это звучало как-то красивее, но плевать. — Рано или поздно все заканчивается. Она боялась, что не сможет сказать тебе это, но и мучить тебя ей не хочется.

— Я тебе не верю.

— Придется, — повторила я и отвела глаза. — Ты