Время от времени мы поглядывали на часы, вспоминая Саньку. Япредвкушала его радость от подарка не меньше Нелли и дождаться не могла тойсчастливой минуты, когда увижу его восторженную мордашку и смогу поцеловать егорумяные щечки.

Мы очень старались приехать пораньше, поскольку нужно ещеуспеть собрать велосипедик. Здесь Нелли целиком и полностью рассчитывала на моиинженерные познания, так как сама она была абсолютным психологом, то есть вэтой жизни не годилась ни на что.

В половине десятого Нелли лихо зарулила в свой двор, а ровнов десять велосипедик уже стоял в прихожей ее квартиры, собранный и тщательнопротертый, сверкающий свежей краской и никелем, радующий глаз.

— Если бы я умела делать все то, что умеешь ты, никогда быне выходила замуж, — воскликнула Нелли, покоренная моей оперативностью.

Пока она заходилась от восхищения по поводу моихспособностей, я попыталась взгромоздиться на велосипедик и проверить его вдействии, но, к счастью, приход няни с Санькой мне помешал.

Не стану описывать всех восторгов: и своих, и Санькиных, иняниных, и Неллиных. Санька, пожалуй, даже в чем-то уступал нам, взрослым,неугомонным на радость. Мы сначала расцеловали Саньку, потом он всех по очередирасцеловал нас, потом мы все по очереди расцеловали друг друга, а когда Санькасел и поехал, громко гудя клаксоном, няня даже прослезилась. Мы же с Неллиобнялись и в голос заревели.

Только рыдая на пышной груди любимой подруги в ее квартирерядом с бибикающим ликующим Санькой, я почувствовала, наконец, себя вбезопасности. Почувствовала и поняла, как устала я бояться, как жадно хочужить.

Вдоволь наревевшись и насладившись и своей, и чужойрадостью, я засобиралась домой, чего Нелли решительно не одобрила.

— С ума сошла! — возмутилась она. — Совсем не соображаешь!Никуда не пущу. Останешься у меня, выспимся, а потом подумаем, что делать.

Я согласилась: мало ли что ждет меня дома…

Саньку с няней быстро накормили и отправили на прогулку.Наличие нового велосипедика не обещало их скорого возвращения.

Воспользовавшись благоприятными обстоятельствами, мы с Неллизавалились спать и проснулись в пять часов вечера от настойчивого звонка вдверь.

— Кто бы это мог быть? — зевая и протирая заспанные глаза,удивилась Нелли.

— Нянька, наверное, — предположила я.

— Нет, у нее ключ.

— Тогда открой и узнаешь.

Нелли поплелась открывать, и вскоре из прихожей донессязвонкий женский голос, очень похожий на голос Алисы. Я ушам своим не поверила.Что угодно, только не это. Вот уж к чему я совсем не готова. Да и как Алисапопала в Москву?

Спустя минуту я имела возможность задать этот вопрос самойАлисе. Расцеловав меня и сто раз сообщив, как она испугалась, Алиса лаконичноответила:

— Приехала.

— Ясно, что не на метле прилетела, — рассердилась Нелли. —На чем приехала?

— На авто. Мой знакомый очень кстати направлялся по делам вМоскву, и я увязалась за ним.

Мы с Нелли многозначительно переглянулись и хором спросили:

— Какой знакомый?

— А, — отмахнулась Алиса, — вы его все равно не знаете.

— И зачем ты приехала? — не очень-то стараясь быть вежливой,поинтересовалась я.

Алиса сложила свои длинные пальчики в кулачки, кулачкиприжала к груди и, заливаясь слезами, поведала, как она за меня волнуется.

Я вопросительно посмотрела на Нелли. Она кивнула, даваяпонять, что верит Алисе.

— Ах, я едва с ума не сошла, когда ты пропала, — перемежаяречь всхлипываниями, жаловалась бедняжка. — Я устроила настоящее расследование,настоящее расследование. Опросила всех прохожих, и когда мне сказали, что тебяувез серебристый джип… Соня! Соня!

Алиса бросилась мне на грудь и (кто знал, что в еесубтильном теле кроется такая силища) принялась неистово тискать меня итормошить, словно желая удостовериться, вполне ли я жива.

— Соня! Я думала, что ты мертва! Мертва! — неустанно вопилаона при этом.

Нет, это переходит все границы. Надоест им когда-нибудьговорить мне гадости или нет?

— Да почему же так сразу мертва? — мужественно пыталасьуспокоить я Алису. — Серебристый джип — это еще не черный «Мерседес».

— Кто знает, может, у этих убийц целый парк машин, — стоялаона на своем. — Я даже в милиции побывала, но они предложили подождать три дня,хотя фотографию твою себе оставили.

Это сообщение безмерно меня порадовало. Если даже ментынеравнодушны к моей внешности, значит, есть еще порох в пороховницах. Ямысленно поздравила ментов с хорошим вкусом.

— Как угорелая, металась по городу весь день, сто раззвонила в квартиру Волошиновых и даже на дачу, но бесполезно, — уже спокойнейпродолжала Алиса. — Подняла на ноги всех знакомых и друзей, всех, кто хотькак-то мог быть полезен мне в этом деле. Уже в полночь я узнала, что вы с Нелливыехали в Москву. Здесь мне и вовсе сделалось дурно, сделалось дурно, — вобычной своей манере закончила она.

— Почему «дурно»? — удивилась я.

— Не знаю, предчувствие, какое-то очень плохое предчувствие,— сказала Алиса и вновь залилась слезами. — Я беспрестанно анализирую ситуациюи все больше убеждаюсь, что опасность исходит отовсюду.

О господи! Она, моя Алиса, анализирует! Уму непостижимо, какмила она в своей глупости. И я, дура, еще подозревала ее, мою лучшую подругу, способнуютак убиваться и, бросая все, мчаться на помощь за тридевять земель. Как циничнаи недоверчива я, как безнравственна и развратна.

А на чем основывались мои подозрения? На наличии телефона всумочке Алисы? Но известно любому, что она без телефона просто не может жить.

Или меня насторожила забывчивость Алисы? Боже, ну этопоследнее, что может в нашей Алисе насторожить.

Она садилась в черный «Мерседес». Вот чудо! Да учитываявнешность Алисы, на свете столько черных «Мерседесов», желающих ее суткамивозить, что и не пересчитать. Так в чем же дело? Какой черт меня попутал?

Сгорая от стыда, я вдруг забеспокоилась. Моя глупая Алиса,не думая о семье, может сильно испортить отношения с Германом. Мне не хотелосьбыть яблоком раздора в семейных делах.

— Милая, а что ты сказала мужу? — осторожно поинтересоваласья.

— Правду, всю правду, — сразу, не задумываясь, выпалилаАлиса.

Мы с Нелли переглянулись и, по привычке в крайних ситуацияхговорить хором, в один голос возопили: