И выполнил обещание. Стасик десять дней препарат пил, и весь организм у него в разнос пошел. Немец все матери объяснил. В районной поликлинике у нас нормальный педиатр, но, когда он анализы смотрел, Стасик еще не так долго химией травился, на крови это не отразилось. Поэтому доктор и заподозрил симуляцию. А когда мальчика в платную клинику привели, там уже такое в лаборатории увидели, что прямо жуть! Испугались, не поняли, что с ним. Назначили Стасику уколы. Ему совсем худо стало. В Мюнхене врач самый сообразительный оказался, он дочери моей сказал: «Я отец четверых мальчишек, знаю, что они способны на масштабные глупости». Стасик в Москву вернулся, сейчас вроде поправился, восстанавливался все лето, но осенью его еще шатало.

– Да уж, – вздохнул я, – теперь понятно, почему вы у Шанхаева брошку украли. Из-за внука пошли на этот отчаянный шаг.

Раиса опустила голову:

– Понятно. Вениамин нанял вас, чтобы обвинить меня в воровстве? Да. Я взяла брошь, думала, что это драгоценность. Звезда с бриллиантами. Очень красивая. Сергей Ильич мне ее подарил, но я тогда приняла только деньги, о которых мы договаривались. Я честный человек, не краду чужие вещи. Но когда речь зашла о жизни Стасика… потеряла самоконтроль. Что хочет Вениамин? Моего покаяния? Я ему честно рассказала, как обстояло дело. Да, я биологическая мать сына Шанхаевых. Но с Сергеем Ильичем никогда не состояла в любовной связи, работала в винном магазине кассиром. Пошла на службу по одной причине: была матерью-одиночкой, родила по большой любви Анечку, а ее отец нас с девочкой бросил, алиментов не платил, брак не оформил. Советское время, мне едва восемнадцать стукнуло. По тем понятиям я была женщиной легкого поведения. Родителей нет, живу в коммуналке. Денег ноль. Дно… Но у меня были хорошие соседи по квартире. Одна – нянечка в яслях, она туда Анечку пристроила и за ней там следила. В другой комнате жила продавец из винного магазина, она меня на кассу работать устроила. Зарплата маленькая, я подрядилась еще почту разносить по утрам, алкоголем тогда с одиннадцати торговали, познакомилась с Шанхаевыми, они неподалеку жили, начала у них полы мыть. Аврора Михайловна оказалась очень доброй женщиной, терпеливой, мужа обожала. И всех детей на свете любила, просила меня Анечку почаще приводить, покупала ей платья, туфельки. Своих детей у них не было, у жены возникла какая-то проблема со здоровьем. Я Аврору полюбила, она мне кем-то вроде тети стала, только ласку и заботу от нее видела. Прекрасная женщина, трудолюбивая, спокойная, умная. Сергей Ильич…

Раиса сложила руки на груди.

– У него была страсть. Тотализатор. Он на ипподроме пропадал, ставки большие делал. На моей памяти он всего один раз выиграл. Закатил пир по этому поводу! Прогулял весь барыш. Жили Шанхаевы широко. Гости, холодильник всегда полон, дача, квартира – полная чаша, машина. По нынешним меркам ничего особенного, а по советским они считались богачами. Я сначала думала, что они много зарабатывают, потом, со временем, истина открылась. У Авроры скромная зарплата, Сергей Ильич вроде картины рисует, кольца делает, но клиентов у него не видно, и на мольберте один и тот же лист стоит. И что выяснилось? Отец и дед Сергея Ильича собрали уникальную коллекцию украшений, она в квартире в специально оборудованном тайнике хранилась. Как только деньги в семье начинали таять, Сергей Ильич брал из тайника кольцо, серьги, браслет, мастерил копию, прятал ее, а подлинник продавал. Он был талантливый ювелир, но ему хотелось, чтобы его живописцем считали. Аврора Михайловна, грустно улыбаясь, объяснила:

– Сережа полагает, что я не знаю о подмене драгоценностей. Иногда «алмазный фонд» мне покажет и говорит: «Видишь, все цело». А я делаю вид, что ему верю. Так и живем. Муж мне достался лучший в мире, можно ему страсть к игре на бегах простить.

Спустя некоторое время Аврора вдруг предложила:

– Раечка, я в квартире Сергея Ильича не прописана, зарегистрирована в Строгино в большой трешке, где с родителями жила. Апартаменты прекрасные, дом кирпичный, кооператив от Моссовета по особому проекту построен, кухня большая и аж два санузла, комнаты по двадцать метров. Хочешь, подарю тебе это жилье?

Я ахнула:

– Да!

Но потом догадалась спросить:

– Что надо сделать за хоромы?

Она ответила:

– Родить ребенка от Сергея Ильича. В придачу к апартаментам мы тебе еще хорошо заплатим. Как только малыш родится, квартира твоей станет. Со всем, что в ней есть.

– Разве в СССР делали ЭКО? – удивился я.

Раиса смутилась:

– Не знаю. Мы по старинке действовали. Естественным путем. Я с первого раза забеременела. Шанхаевы свои обещания добуквенно выполнили. Как они все проделали, понятия не имею. Но у меня в паспорте появилась другая прописка, я стала членом кооператива, полноправной владелицей квадратных метров, до сих пор тут живу и радуюсь. Девять месяцев меня поили, кормили, одевали, обували, ничего тяжелее газеты поднимать не разрешали, по врачам водили. Потом Сергей Ильич меня в полночь привез в роддом, там врач мне уколы сделал, вмиг роды начались, в пять утра появился мальчик. Шанхаев меня сразу перевез в другую больницу, там я лежала в отдельной палате. Неделю восстанавливалась и домой ушла. В тот же день вечером Сергей Ильич привез Анечку, она у Шанхаевых все это время жила, конверт с деньгами и сказал мне:

– Там еще путевка для тебя и девочки есть в пансионат на две недели. Отдыхайте. Вернешься в Москву, пойдешь работать в школу учительницей домоводства. Тебя уже зачислили. И Аня при тебе будет, ей на будущий год надо идти в первый класс. Извини, но более нам общаться не стоит.

Я согласилась:

– Верно.

Ювелир мне коробочку протянул:

– Это презент от Авроры Михайловны. Она знает, что тебе эта вещь очень нравится.

И крышку поднял. Господи! Внутри брошь-звезда, вся в бриллиантах, она меня и правда завораживала. Единственная вещь из тайника, которую Аврора часто носила. О таком украшении каждая женщина мечтает. Но я руки за спину спрятала.

– Спасибо. Я получила то, о чем мы договорились. Лишнего мне не надо.

Сергей меня понял, убрал презент, но сказал:

– Запомни, в завещании я специально укажу: оставляю это изделие Раисе Булкиной. Жизнь может по-разному обернуться. Сейчас тебе украшение не требуется. Но если понадобится, сразу приходи. Вот тебе бумага, там написано, что брошь твоя.

Раиса залпом выпила чай.

– Когда внуку посоветовали лететь в Германию, вы вспомнили о ювелирном шедевре? – предположил я.

Булкина кивнула.

– Ане и Косте я ничего не сказала, помчалась в дом, где жили Шанхаевы. Конечно, я знала, что Сергей Ильич и Аврора умерли. Видела Вениамина, но никогда к нему не подходила, издали смотрела. Думайте что угодно, но, соглашаясь родить ребенка, я в первую очередь хотела помочь Авроре. Не пообещай она мне квартиру, я все равно бы ей сына подарила. Не в жилье и деньгах дело. Но Стасику-то было очень плохо.