— Ладно. В каком отеле вы остановились?

— В том самом «Аль-Мансур» 709 номер. Мне он нужен допяти.

— Вам его передадут, — побагровел начальникполиции, — теперь уходите.

— Последний вопрос. Вы встречались с нашим человекомтри месяца назад.

— Нет, ни с кем я не встречался. Уходите. Оружие вампринесут.

Таким образом эта часть беседы была исчерпана. Он вышел наулицу и, поймав такси, поехал к отелю «Виктория» — довольно неприглядномустроению в несколько этажей, несмотря на свое громкое название.

Афиф Заки тревожно ходил по вестибюлю.

— Вчера у вас в отеле бы убит Халед-аль-Вали, —начал он очень, тревожным голосом, — это был известный во всем Багдадечеловек. Говорят, сам Муниф Шафки поклялся найти его убийц.

— Не найдет, — убежденно сказал «Дронго».

— Это вы? — изумился Афиф Заки, — вас могутарестовать.

— Пока нет, но мне нужна ваша помощь.

— Что я должен делать?

— Завтра я должен незаметно исчезнуть из Багдада. Этовозможно?

— Очень трудно. А что вы скажете своим коллегам?

— Это моя забота. Я спрашиваю: вы можете переправитьменя через границу?

— Только через курдов. Но это опасно. Очень опасно.

— Ничего. Это мои проблемы. Тогда встречаемся сегодняночью, на улице Аш-Шараф, там есть небольшой магазинчик, торгующий сладостями.Я обратил на него внимание еще в день приезда.

— Хорошо, саиб, я подготовлю вам арабскую одежду. Онавам очень к лицу.

— Спасибо. Там у нас в группе есть одна женщина.Высокая такая. Живет в этом номере.

Он написал на бумаге, передавая ее Афифу Заки.

— Передашь ей бумагу. Договорились?

— Обязательно передам. А разве вы уже все закончили?

— Сегодня ночью, — убежденно сказал«Дронго», — сегодня мы все закончим.

Он вышел из отеля в прекрасном настроении.

Наиля с ним даже не здоровалась, а за обедом демонстративноотвернулась.

Ровно в три часа от начальника полиции принесли пакет. Тамбыла «беретта» в хорошем, рабочем состоянии. Он не поленился, разобрав пистолети снова собрав его. Теперь оставалось ждать.

В четыре часа он позвонил заместителю премьера.

— Простите меня, — сказал «Дронго», — но васпредупреждали, я должен ночью выехать в Сирию. Там готовится серия репортажей остране.

— Я все помню, — уверенно ответил заместительпремьера, — можете ехать, счастливого пути.

В половине пятого он пошел в другой номер, положив пистолетв карман.

Дверь ему открыли сразу, как только он позвонил.

— Ты один? — спросил «Дронго» у хозяина номера.

— Да, — подтвердил тот, — а что случилось?

«Дронго» достал оружие.

— Зачем ты убил нашего дипломата? — очень тихоспросил он. Его собеседник глотнул слюну.

— Кто тебе это сказал?

— Сказали, — уклонился от ответа «Дронго», —ты думал, что я не знаю арабского языка и меня можно обмануть. Я действительноне знаю арабского языка. Но у меня профессиональная память. Я запомнил твоюфразу, когда ты просил принести лед, Азиз.

Переводчик замер, боясь шевельнуться.

— Ты самый настоящий предатель. Таких, как ты, убиваютбез всякого сожаления, — он смотрел на начавшего дрожать переводчикапродолжая сжимать в руках оружие.

— Вы пришли ко мне четверо, причем эта пьянка была потвоей инициативе, это я узнал потом. Конечно, ты сразу обратил внимание на тупроклятую сумку. Но первым о ней заговорили Фархад и Вагиф. Они вдвоем и вышлииз номера, обеспечив тебе стопроцентное алиби. Ты точно рассчитал, что никто изнас не знает арабского языка. Это, конечно, было здорово. Ты позвонил у нас наглазах и передал, что дипломата нужно убрать. После этого, подождав не много,ты позвонил снова и на самом деле попросил принести лед. Какая гениальнаянаходка. Алиби у тебя было абсолютное. Лед действительно принесли. Подвело толькоодно: я помнил твою фразу. Чисто автоматически запомнил ее. И когда мне ееповторили, я уже ни в чем не сомневался. Ты его выдал, Азиз.

Переводчик замер, боясь шевельнуться.

— Ты подлец, — очень ровно сказал «Дронго», —самый настоящий. Конечно, тебе заплатили деньги, но ты получил их за кровь. Иэтой кровью ты и подавишься.

Азиз даже не решался возражать.

— Я могу тебя пристрелить, но вместо этого дам тебеодин шанс. Может ты действительно будешь человеком. Ты еще такой молодой.

Переводчик начал понимать, что стрелять он не собирается.

— Позвони тому иракскому офицеру, который заплатил тебеза дипломата и скажи, что я буду ждать «Волка» в Вавилоне. У меня есть для неговажное сообщение. Скажи «Иодид» хочет с ним встретиться. Запомни: «Иодид». Аэто тебе на память. — «Дронго» выстрелил в портфель переводчика. Пуля,пробив портфель, застряла в стене.

Он вышел из номера, громко хлопнув дверью.

Ровно в пять часов он сел в автобус, идущий в Вавилон. Ехалидовольно долго, целых два часа.

Уже в темноте подъехали к видневшемуся издалека комплексу.Строгая охрана проверяла автобусы на предмет оружия. Каждого, входящего вВавилон, пропускали через детектор металлоискателя.

Повсюду были расставлены полицейские. Ожидался приездВице-президента страны. «Дронго», успевший выбросить «беретту», прошел черездетектор совершенно спокойно. Оружие ему больше было не нужно. Азиз видел его иэтого было достаточно.

В большом древнем театре должно было начаться торжественноеоткрытие фестиваля. Повсюду сновали люди в штатском.

«Дронго» шел к крепостным стенам Вавилона.

Прямо у входа в древний город стояло еще человек десятьполицейских и чиновников. Он обошел их, входя в город.

Рядом был расположен небольшой музей Хаммурапи, где навидном месте были два портрета самого Хаммурапи и Саддама Хусейна, словновечность и краткое мгновение соседствовали друг с другом. В самом городе никогоне было.

Гулкие шаги разносились эхом по высоким крепостным стенамВавилона.

Он гулял долго — минут сорок-сорок пять, пока наконец неуслышал идущий издалека гул. К нему спешил какой-то человек. Через минуту онисошлись. Незнакомец был выше среднего роста, с густой каштановой шевелюрой.Коротко постриженная бородка и усы резко отличали его от всех остальных, словноих владелец сделал это специально, оставив себе такую запоминающуюся внешность.

— Добрый вечер, — громко сказал «Дронго».