здорово сбивало с толку: на нашей стороне дворники в оранжевых жилетах подметали окурки с тротуарной плитки и мочился на остановочный павильон шелудивый кабыздох, на той стороне вместо тротуара был установлен траволатор — то бишь, тротуар шевелился и ехал! А вместо кабыздоха имелся робот-курьер, похожий на R2D2, который пер куда-то целый табель ланчбоксов.

И, конечно, кофе пах с той стороны. Есть хотелось неимоверно — драконовские трансформации требуют массу энергии и питательных веществ, уже два дня прошло после полетов на городом в компании одной сумасшедшей княжны, а я закидываю в себя высококалорийную белковую пищу огромными порциями как в бездонную бочку, по восемь раз за сутки, и все равно — постоянно голод чувствую!

Так что тянуло меня в сторону ароматов готовящейся еды страшно. Можно сказать даже — непреодолимо. Но — один раз я уже необдуманно пересек дорогу и потом очутился у Сапеги в тюрьме… А с другой стороны: хорошо же все получилось? Ну, что могло случиться со мной в опричнине? Там ведь шик, блеск, красота! Царство молодцеватых государевых людей в мундирах, всяких задумчивых айтишников, молодых-перспективных научных сотрудников и красивых девушек. Ну, и высоких технологий, куда без этого!

Формальных запретов для посещения опричнины аристократами или земскими обывателями не существовало. Точно так же, как опричный люд в земщину заглядывал. Заходи — не бойся, уходи — не плачь. Главное — соблюдай законы. Знаешь ты их или нет — никого не интересовало. Соблюдать придется! Типичный пример: магия в земщине равно кол в задницу. Непочтение к семье владетелей в юридике — от удара в зубы до смертной казни, на усмотрение владетеля. Что такое есть непочтение и где его границы — тоже на их усмотрение.

Интересно, а психологушке с ее перманентно активной ментальной магией массового гипноза полагался кол в задницу или нет? А мне, за полеты над Минском?

— ИДИОТ! — сказал дракон. — ПОЛЕТЫ — ЭТО ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ЕСТЕСТВЕННЫХ СПОСОБНОСТЕЙ ОРГАНИЗМА, А НИКАКАЯ НЕ МАГИЯ! ЕСЛИ ЧЕРНЫЙ УРУК СТАНЕТ СТАТУИ БРОНЗОВЫЕ ИЗ ПАРКА В ПАРК ПЕРЕТАСКИВАТЬ — ЕМУ РАЗВЕ ЗАГОНЯТ КОЛ В ЖОПУ? НЕТ! ЭТО ХУЛИГАНСТВО! В ЗЕМЩИНЕ ЗА ТАКОЕ — ШТРАФ, У ГУТТЕН-ЧАПСКИХ В ЮРИДИКЕ — ДВАДЦАТЬ ПЛЕТЕЙ. САМ ЖЕ ЧИТАЛ СЕМНАДЦАТЬ ДНЕЙ НАЗАД, В ТОЙ СИНЕЙ КНИЖЕЧКЕ!

— У меня прямого доступа к каждому закоулку памяти нет, в отличие от всяких ошибок подсознания! — огрызнулся я. — Держал бы в уме все, что прочел — свихнулся бы напрочь! Я и так сам бы вспомнил, но чуть-чуть попозже…

— ДА-А-А, ДА, ДА… ИДИОТ! НЕЛЬЗЯ ТЕБЕ ОТ МЕНЯ С ГОШЕЙ ИЗБАВЛЯТЬСЯ, ТЫ БЕЗ НАС УЖАС КАКОЙ ЗАТУПОК!

Я так и представлял себе его ехидную зеленую рожу с глумливыми горящими янтарными глазами и вечной собачьей ухмылкой. Наказание Господне, а не дракон! Язва!

— САМ ТАКОЙ! — обрадовался он. — КТО КАК ОБЗЫВАЕТСЯ, ТОТ ТАК И НАЗЫВАЕТСЯ! И ВООБЩЕ — ЗЕЛЕНЫЙ СВЕТ НА ПЕРЕХОДЕ! ЗА МЯСОМ, Р-Р-РЫСЬЮ, МАРШ-МА-А-АРШ!

Я рванул по пешеходному переходу в опричнину и сразу потерял равновесие, едва не ляпнувшись на пятую точку, по-дурацки замахал руками, пытаясь удержаться на траволаторе. Движущийся тротуар, что за извращение! Я мигом с него соскочил — и снова едва не ляпнулся, ибо перепрыгнул на точно такую же ленту, которая ползла в противоположном направлении!

— Ыть, ать, чтоб меня! — стараясь не материться в голос, я наконец шагнул на твердую землю и увидел компанию из четырех девушек, проезжающих мимо на ленте транспортера, которые хихикали явно над моей неуклюжестью.

— Мое почтение, мы сами с Полесья, лаптем щи хлебаем, шубу в трусы заправляем, — бормоча под нос отсалютовал им я.

Девчата были пригожие, только искусственные. В опричнине почти нет некрасивых и старых женщин — косметология тут на высшем уровне, входит в пакет социального страхования для женщин. За фигурой и здоровьем тоже следят почти все — это уже обязанность перед нанимателем со стороны работника. Так что сколько лет этим девчатам в одинаковых фиолетовых комбезах унисекс, сказать было сложно. Может — по двадцать два. Может — по пятьдесят два, не угадаешь. Но фигурки что надо, да и одежда эта — чистая провокация. И как им не холодно, зимой-то, в минус шесть? Может, комбезы с подогревом, это ж опричнина…

— МЯСО! — рявкнул дракон, и я мигом вспомнил, зачем здесь.

Девушки — это так, пища для ума. Мне Яси хватает, дурак я, что ли, на каких-то опричных профурсеток ее менять? Она, небось, надо мной не потешается! А вот пища для тела — это было насущной необходимостью.

«KAFE „«PASSIFLORA»“: KOFE, TOSTY, BABAEVSKAYA SHAURMA» — прочитал я над крылечком с прозрачной дверью. Однако! Ордынская национальная кухня идет в массы опричной интеллигенции и служилого люда? Шаурма — это было то, что доктор прописал, так что я мигом взлетел по ступенькам… Фигурально взлетел, не буквально, ножками шевеля, а не крыльями!

— Большой капучино и большую шаурму… Две большие шаурмы! — тут же выпалил я. — Одну с курицей, другую с бараниной, соуса поменьше, овощей — побольше!

И положил на стол несколько монет.

— Нали-и-и-ичкой… — скривился бородатый гедонист за стойкой, но деньги взял.

Почему гедонист? Потому что выражение его молодого лица — с очень ухоженной длинной бородой, идеальной прической и в щегольских очках — явно говорило о том, что он пресыщен был многим и видал в жизни всякое. В основном — в гробу. В том числе — меня.

Да и плевать, пусть хоть рожи корчит, главное, чтобы шаурму хорошо приготовил.

Честно говоря, понять, что у них тут шаурмичная, а не рубка космического корабля, было довольно сложно. Кругом преобладал блестящий металл, неон, обивка из искусственной кожи и какие-то вертикально расположенные цилиндры с водой, подсветкой и пузыриками внутри. На блестящих стульях за блестящими столами восседала блестящая публика: с огромными и очень тонкими планшетами, навороченными ноутбуками или и того страшнее — в VR-очках, с шевелящимися в воздухе руками. Я так понял, что это было что-то вроде коворкинга, по крайней мере, так это выглядело.

Зависнув на одном из барных стульев, тех, которые повыше, я смотрел на то, как хипстер-гедонист колдует над эспрессо-машиной, готовит мне кофе. Шаурму сооружал, кстати, не вечно недовольный бородач, а натуральный эльф, кажется — лаэгрим, смуглый, худощавый и брюнетистый. Оказывается, в опричнине водятся эльфы, так и запишем.

Меня почти разморило в тепле, так что я как-то не обратил внимание, что кафе с поразительной скоростью