сошли с этими инициациями: я теперь сомневаюсь, что Радзивиллам был нужен именно нулевка. На меня наехали в самый первый день! Кажется, рядом с Гошей уже происходило что-то подобное инцидентам в шестой школе, м?

— Две девочки-близняшки, в Гориводе, где я учительствовал, — развел руками парень в оливе, как две капли воды похожий на меня.

— НУ ТЫ, ЯТЬ, ДАЕШЬ! КАКОГО ХРЕНА НЕ СКАЗАЛ-ТО? — заревел Дракон и забил хвостом.

— Не ребята, я не виноват! Я уже на войну уходил, они всей деревней парней провожали, мобилизованных, ну, и меня вместе с ними… Две девчоночки, восьмой класс, стоят, рыдают, а вокруг них земля трясется… Я ж не в курсе был, параллелей не проводил! Я только сейчас сообразил! — он явно был растерян. — Это что получается — семь инициаций? Или шесть? А, черт, ребята, ребята…

— Не шесть? — поднял бровь царевич Федор.

— В армии, когда срочку служил, пацан один… И в школе, точнее — в летнем лагере — девчонка, десятый класс! Алеся звали, краси-и-и-вая…

Я прислонился плечом к колонне и тихо выпадал в осадок. Какого беса он все это раньше не вспомнил? Что изменилось? А потом покосился на царевича Федора: у меня тут сидит монстр от менталистики, а я задаю себе такие вопросы? Отупел совсем.

— Дракон, — ухмыльнулся Феодор Иоаннович. — Вещь в себе, настоящая хтоническая аномалия внутри отдельно взятого существа, не привязанная к конкретному месту. Хтонь и магия неразрывно связаны — это каждому студенту колледжа известно. Когда Малюта опричнину создавал, от добровольцев отбою не было! Говорят, чуть ли не каждый второй инициировался рядом с ним! Явления подобного рода — точки притяжения для инициаций — случались и ранее, и случаются до сих пор. Обряды, артефакты, отдельные личности, некие экстремальные методики… Самый простой вариант — прогулки в Хтонь, эдакие разведки боем, кланы часто их своей молодежи устраивают. На драконах свет клином не сошелся, да и редкие вы больно твари, чтобы на поток такой метод ставить… Но, как видите, великокняжеская шляхта и перевозбудилась, решила, что поймала еще одну такую точку.

— Как в анекдоте про медведя, — внезапно заулыбался Гоша. — Поймал, говорит! Так тащи, говорит! Не могу — медведь не пускает!

Аналогия была более, чем прозрачная, мы все вежливо посмеялись, даже дракон. А потом царевич спросил:

— А вы, Гоша, почему его в свою голову пустили? Обычно такое только у тех, из кого дух выбило напрочь, случается.

— А я жить не хотел, ваше высочество, — сказал мой здешний двойник и как-то неловко отмахнулся. — Мечтал сдохнуть. После войны. Там… Ну, в общем, обрыдло все. Покончить с собой не смог бы — нехорошо это. А так… Ну, пусть так. Меня все устраивает.

Царевич повернулся ко мне:

— Его все устраивает. А вас?

— А меня — не все. Мой родной город тонет в дерьме, ваше высочество. И я смею утверждать, что виной тому — злая воля людей, любыми путями готовых увеличить число магических инициаций… — тут я малость подавился, потому как весь порядок вещей, заведенный в Государстве Российском, все это лоскутное одеяло из территорий с самым разным уровнем и направлением технического, магического, социального развития был направлен как раз на это! И создали его Грозные.

— Та-а-ак, продолжайте, продолжайте! — шевельнул пальцами Феодор Иоаннович.

— Знаете, сколько директоров-коммунальщиков за последние два года покончили с собой в Вышемире? — какой бес меня дернул откровенничать с царевичам — понятия не имею, но сдержаться я уже не мог. — Четыре, ваше высочество. На данный момент — четыре. От этой должности бегут, как черт от ладана. Знаете, какой некомплект в нашей милиции? Шестьдесят процентов. А знаете, какой глубины озеро с фекалиями на месте прорванного коллектора в районе военного городка, которое три месяца не могут ликвидировать? Восемнадцать метров. И это в городе, который пять лет назад занимал первые места по благоустройству во всем Великом Княжестве! Сейчас у нас выбрали новый состав городской управы, нового предводителя. Кое-что, может, и изменится, по крайней мере — эти новые городские власти будут очень стараться, там такие личности регионального масштаба, что гореть будет мертвое. Но! Есть четкое ощущение, что от Вышемира не отцепятся. Кто-то хочет прибрать его к рукам, вынудить население требовать прав сервитута или — высокого покровительства от аристократов. И еще кто-то радуется возможности расставить большое количество галочек в отчетах — вон, как у них количество инициаций выросло, и плевать всем, что это в отдельно взятой школе у отдельно взятого дракона. Рост на пять случаев за полгода — это ого-го для уезда в сто тысяч населения.

— Ого-го, — кивнул сын Государя. — Пять — это уже закономерность. Кто-то может даже до начальника отдела подняться или годовую премию получить. Все вы правильно рассуждаете, Георгий Серафимович. За пять инициаций могут и директора до самоубийства довести, и аристократа похитить, и мини-войну развязать… А за пятьдесят? А за пятьсот? А за пятьдесят тысяч, как думаете?

— В каком смысле — за пятьдесят тысяч? — вытаращился я. — Это как понять?

— В каком государстве наибольшее число пустоцветов на душу населения? — прищурился Федор Иоаннович.

— Арагон, — не задумываясь откликнулся я. — Ну, и Речь Посполитая.

Идальго и польские шляхтичи почти поголовно были пустоцветами, это хорошо известный факт. И процент мелкой и безземельной аристократии в этих странах всегда оставался самым большим в мире — это давало обеим странам огромный экспансионистский потенциал, который ясновельможные паны тратили в бесконечных войнах с соседями, а Арагонская монархия — в колониальных захватах и перманентном геноциде нелюдей везде, где только могли дотянуться. Правда, и великих магов там почти не водилось, в отличие от той же России или Авалона.

— Речь Посполитая, — кивнул царевич. — На данный момент. Слыхали о Сарматском Проклятье или, если угодно, Панской Дури?

Гоша молча поднял руку, я пожал плечами. Дракон фыркнул, из носу у него пошел дым.

— Тогда я озвучу… — царственный собеседник совсем по-мальчишечьи принялся кататься на стуле. — Интересный феномен: вот уже четыреста лет, как два или три раза за век в западных пределах Государства Российского случаются мятежи и волнения. Причины и предпосылки могут быть самыми разными, как и их форма. Иногда это — откровенный бунт кланов, иногда — земские беспорядки или общая активизация гражданского автономистского движения, а порой —