— На Шаирских полях мы за высотки пободались немного, и в течение недели потом были обстрелы. У них там высоты, все эти места знают. Естественно, между высотками выскочил, бах-бах, пострелял, быстро насовал и ушел. А такого, чтобы глаза в глаза, никому я не смотрел. Близкого контакта не было.

После Сирии я сидел какое-то время дома. У меня младший сын в школу пошел, я жене обещал, что я остепенюсь. Потом внука ждал, внук вот-вот должен был родиться. Вот сын первый класс закончил, внук родился, и я снова уехал.

— Жена отпустила, или она не знает?

— Она знает, но без деталей. Видишь ли, я в 95-м году в Чечню попал, на штурм Грозного. Она поначалу психовала, истерила, но потом ничего, успокоилась. Финансовое положение нас вынудило пойти на крайние меры, меркантильная женщина (смеется). Тут же орет: «Хватит, тебе уже пятый десяток! Ты когда уже остепенишься?»

Реально, а я ведь другого ничего толком и не умею. Пробовал на стройке работать. Три года отработал. Деньги не те, да и адреналина, честно сказать, не хватает… Я на стройке работал, торцевую стенку ставили на 12-м этаже. Ночь, вторая смена, я подошел, вниз смотришь, там — бездна. Там такой адреналин. Я отошел, такой, стою: «Б***ь, какой кайф!» Ну примерно то же самое, как под обстрелом побываешь. А потом подходишь, смотришь — оно все одно и то же, и уже не страшно.

Дома сидишь, честно сказать, не то, все не то. Отношения у меня здесь все простые, все всё понимают. А дома тебе любая тварь нахамить может, причем строит из себя не пойми кого. Ты просто понимаешь, что шерсть какая-то мажорная из себя понтов целую кучу наколотит.

Не знаю, здесь живется легче, спокойнее, все родные, близкие. А там все не то и все не так.

Респондент 8 «Приехал за деньги, занимаюсь благородным делом»

Трудоустройство

— Ну, как бы узнал давно. Готовился просто к этому. Думал — ехать, не ехать. Взвешивал шансы. Решил в итоге поехать. Были знакомые. Узнал, приехал, устроился. Правда, не сразу, не с первого раза. Набора не было. Сначала приехал, не было паспорта. Ну, то есть на разведку, грубо говоря. Все узнал. И на второй раз уже приехал, устроился.

Как все, попал на фильтр. Почти месяц пробегал, чуть без ног не остался. Много же бегали тогда: 5 утром, 5 днем, 5… Это… тяжело. Тем более с непривычки. Все равно идешь же не таким подготовленным.

После этого я попал уже в ШО, в «семерку». Приехал я сюда, был на Шаире, был на Дейр-эз-Зоре.

Первый бой. Осечка (Сирия-2017, Акербат)

— Значит, собрали нас всех, вывезли. Ну, то есть погрузили нас в машины, и выехали мы в район Акербата. Нам сказали, что мы будем зачищать несколько деревень. На контрольной точке уже все разъединились: кто слева, кто справа, и пошли. По нам начали работать ЗУшки.

Потом уже первых духов увидел. Сначала увидел, грубо говоря, в бинокль — метров 300–400. Начали к ним подходить. А потом оказалось, что они очень рядом все. Тем более у нас же все как всегда: четверо сюда, четверо сюда, четверо здесь, и в итоге мы вышли, а там этих бармалеев… не знаю… они из всех щелей лезут. Вот это был первый бой у меня.

Сопротивление… Они как бы сначала вроде жестко начали. Я так понял, что они особо не перезаряжаются. Они БК отстреляли и начали отходить. Ну, достаточно хорошо мы зашли.

Потом попали в утык. Там я был на СПГ-9, как у нас называют его, «Сапог»[85]. Штурмовики попали в утык, в перекрестный огонь, с двух пулеметов, и с «граников» они долбили.

Вообще со штурмами мы шли, как обычно. Метров 100 от них. Сначала же все вместе идем, а потом начинается разделение. То есть они где-то там закрепились, мы ищем позицию и начинаем работать. В принципе, начал я работать с СПГ с расстояния где-то 200–250 метров. Практически в упор работали. Единственная проблема — там же плотные застройки, не как у нас, когда все ровно по линиям. Разбросаны и эти заборы, и всякое.

Нашли позицию. Сначала с земли. Начали туда бить. Значит, первый выстрел, второй выстрел — попадание. Все там загорелось, задымилось. Ну, нас там подогнали, все кричат: «Давай, быстрее, работай, работай! Там наши уже пройти не могут. Быстрее, быстрее».

Была осечка. Так как у нас обычно пороха все гнилые приносят… я бы сказал, как говорят: «50 на 50». Но я думаю, что еще меньше процентовка. Сами ракеты хорошие, а пороха все гнилые. Первая была осечка. Вторую перезарядились. Четко попали — расстояние позволяло. Первый раз попали — ничего нету. Хлопок слышали, а такого эффекта не было. Мы, значит, второй раз туда — раз. Опять нету. И буквально через минуту повалил черный дым. В дом. Да, одноэтажный дом. Судя по огневым, наверное, там человек 7–8 было. Но по факту осталось там после пожара четыре человека. Обгорели, в основном угольки.

Ну это вот самый первый бой был для меня. Первый раз я почувствовал, что это такое. Дальше уже пошло чуть полегче.

Потом опять утык. Потом боеприпасы у нас закончились, потому что мы тащили три осколочных и три фугасных. Сказали: подождите, сейчас подвезем. С нами там ребята работали с «Утеса» и с АГСа. В принципе, в этом же бою, когда подвезли БК, мы решили забраться на дом. То есть забрались, у них же крыши ровненькие такие. Туда залезли, вроде как все хорошо, тихо.

Начали работать. Все. И тут по нам посыпало все, что можно. Ну все. Сверху по нам били, снизу по нам били, вот. Где-то после третьего или четвертого выстрела стало невозможно работать. Тут еще рядом бухнуло. Мы, короче, все бросили, вниз сбежали, а обратно не можем залезть. Плотный огонь, свист, ну и страшненько, конечно. Кое-как СПГ стащили и уже потом пошли с автоматами.

А вот прям