Сабина изложила известную ей версию событий, сообщив, что только сегодня Вата вытащила ошейник из кучи мусора и предъявила ей.

– Кстати, почему у нее такое странное имя? – не выдержав, поинтересовалась она. – Не Зоська, не Динка, не Альма какая-нибудь! Только потому, что она белого цвета?

– Нет, ну что вы! – засмеялся Владимир Павлович, оказавшийся при ближайшем рассмотрении невероятно колоритным типом. Крупные черты лица, выразительные глаза и пластичные руки свидетельствовали о том, что перед вами человек особого, артистического склада. – Вата – это ее домашнее прозвище. На самом деле ее зовут Травиата.

При этих словах Вата подскочила и лизнула хозяина в глаз.

– Стосковалась, моя красавица? – Владимир Павлович гладил собаку по голове и чесал за ушами.

– Травиата? – переспросила Сабина, начиная кое-что понимать.

– Видите ли, мы с женой имеем некоторое отношение к опере… Кстати, как вы выдержали Ваткин вой? Ведь она по вечерам выла, верно?

– А ларчик просто открывался, – пробормотал Трухин, попивая кофе из неизвестно какого по счету пластикового стаканчика.

– Да! – воскликнула Сабина, невероятно оживившись. – Ровно в семь вечера начинался такой концерт!

– Жена моя вот уже много лет в одно и то же время приступает к репетиции. Если у нас нет выступлений, в семь вечера – строго репетируем. Вата с самого младенчества стала нам подпевать. Смешно ужасно! Мы даже иногда друзей звали ее послушать. А потом, вообразите, по какой-то причине репетицию однажды перенесли. Тут-то и выяснилось, что Ваточка мириться с нарушением режима не собирается. У нее каждый вечер в семь часов собственная распевка! – И Владимир Павлович снова принялся ласкать свою любимицу.

– Я тебе говорил, что это мухи? – спросил Трухин, обращаясь к Сабине. – А собака тут совершенно ни при чем!

– Есть еще кое-что необъяснимое, – вполголоса сказала та. – Когда останемся вдвоем, я тебе расскажу.

Вдвоем они остались где-то через полчаса, после того как счастливый Владимир Павлович с не менее счастливой Ватой покинули квартиру. Хозяин привез новый ошейник и поводок, и теперь человек и собака были связаны друг с другом довольно прочно. Владимир Павлович оставил Сабине свою визитку, пообещав познакомить с женой и пригласить на премьеру новой оперы. Честная Сабина рассказала ему о Звонареве, и Владимир Павлович, который сегодня готов был осчастливить весь мир, обещал пригласить Звонарева тоже. Он уже заочно полюбил директора «Рекордсменки».

– Ну, ты довольна? – поинтересовался Трухин, когда счастливая парочка удалилась. – Собака возвращена хозяину, мухобойку можешь купить завтра по дороге на работу.

– Ладно, допустим, ты прав, – сказала Сабина. – Допустим, никаких призраков нет. Но объясни мне тогда вот какую вещь. Почему еще днем, задолго до семи вечера, до того, как включалась вентиляция и начинала выть Вата, я испытывала подавленность, даже страх? Знаешь, такое омерзительное, но довольно определенное неприятное чувство…

– Ну… – Трухин взгромоздил ноги на стол, а руки закинул за голову. – Этому может быть множество объяснений. Однако я на все привык смотреть с технической точки зрения… Слушай, а у тебя случайно волосы на руках дыбом не вставали?

– У меня нет волос на руках, – оскорбленным тоном заявила Сабина. – Я же не обезьяна.

Димас укоризненно посмотрел на нее, и она неохотно призналась.

– Ну, ладно, ладно, я делаю депиляцию.

– То есть вырываешь волосы с мясом при помощи восковых полосок? – с отвращением уточнил Трухин. – И после этого женщины будут говорить, что тонко организованы, нежны и беззащитны! Да ведь это форменный садизм.

– Так почему у меня должно было все стоять дыбом? – вернулась к животрепещущей теме Сабина.

– Есть одна фишка, которая могла так влиять на твое состояние. Называется инфразвук.

– Господи, да на этой фирме шьют спортивную одежду, а не изготавливают шпионское оборудование!

– При чем здесь шпионы? – удивился Трухин. – Ты хотя бы знаешь, что такое инфразвук, радость моя?

– Ну…

– Это волны, аналогичные звуковым, но у них низкие частоты, и человек их не слышит. Зато чувствует! Они возникают, когда, например, машина разгоняется, когда дует сильный ветер, идет гроза или оползень, или что-нибудь взрывается. А еще их могут излучать всякие механизмы, которые медленно работают. Заводские вентиляторы, воздушные компрессоры, дизели… Инфразвук действует на зрение, на психику и способен даже шевелить волоски на коже. Он может вызывать не только легкое беспокойство, но и по-настоящему безотчетный ужас. Можно временно ослепнуть, упасть в обморок…

– А стены для него не помеха?

– Да нет, конечно. Кстати, ты знаешь, что есть версия, будто люди исчезали с кораблей-призраков как раз из-за инфразвука – просто тупо бросались в воду. А старинные замки? Уже доказано, что, если скорость сквозняков и геометрические параметры коридоров и окон совпадают нужным образом, жильцы испытывают инфернальный ужас, по спинам их пробегает холодок, им мерещится всякая жуть…

– Думаешь, и у нас кто-то специально все подстраивает так, чтобы люди боялись? – мгновенно насторожилась Сабина.

– Ты же говоришь, там вокруг заводы. Какая-нибудь неисправная заводская вентиляция вполне может стать источником инфразвука. Или станок… Слушай, я не специалист. Скажи своему боссу, чтобы все проверил. В конце концов, это его забота, а не моя!

– Я ему обязательно все скажу, – пообещала Сабина. – Главное, чтобы он внял голосу рассудка. А тебе, Димас, большущее спасибо. Считай, что угощение ты сегодня отработал сполна.

Только очутившись дома, Сабина поняла, что, несмотря на усталость, ей вряд ли удастся просто лечь и уснуть. Она сегодня здорово поволновалась. А уж появление Тверитинова вообще можно приравнять к стрессу с большой буквы. Сабина уже сто раз прокрутила в голове их разговор. Нет, конечно, она не могла его простить! Ни за что и никогда. Да он должен в ногах у нее валяться после всего, что случилось!

Представить себе Тверитинова, валяющегося у нее в ногах, было совершенно невозможно. «Ну, хотя бы одна скупая мужская слеза, – решила Сабина. – И жаркие, многочасовые уговоры. Он должен меня умолять простить его!» Жанна Пальваль слишком красива и слишком настойчива для того, чтобы забыть о ее существовании. А еще о том, что она имеет на Тверитинова довольно большое влияние. Когда певица приезжала в Москву, весь город был оклеен афишами с ее именем. А уж фотографии просто убивали наповал. Если бы Сабина не видела Жанну живьем, никогда бы не поверила, что она на самом деле так хороша. Стиль, шарм – у нее имелось все то, о чем девчонки мечтают, лихорадочно пролистывая страницы глянцевых журналов. Да, она уже не слишком молода, но какая разница? Сценический опыт, выдержка, железные нервы и железная дисциплина, талант и окружающая его аура успеха – всего этого у Сабины не было.