– Нет, но я все же болван! Я ведь даже не представил тебя! Девушки, это Люсиль Свенсон, моя хорошая знакомая, менеджер магазина антиквариата «Старьё». Переехала в Нью-Йорк на прошлой неделе и теперь будет жить и работать тут.

– Как интересно… – протянула Соня, продолжая строить мне дурацкие, загадочные гримасы.

– С семьей переехали, мисс Свенсон? – в совершенно таком же, загадочном моде, ровным голосом спросила Света, отправляя в рот ягодку с торта.

– Да, девушки. У Люсиль муж… – начал было профессор.

– Объелся груш! – торжествующе закончила она.[2]   

Мэйсон непонимающе уставился на нее.

– Как так? Джерри…

– Уплыл в дальнее плаванье! Провалился в болото! Потерял голову на большой дороге! Да и фиг с ним, дорогой! Расскажи-ка лучше, как ты здесь прозябаешь в таком адском холоде. Девочки, у него на лекциях, наверное, батарея засунута под стол, не так ли? Только честно! Нет, вы только посмотрите, какие у него холодные руки! Ты еще не согрелся, Рикки?

Продолжая непринужденно болтать, Люси протянула руку и принялась непринужденно растирать пальцы профессора – тот так опешил, что не успел отдернуть их.

– Ух! Ледышки просто! Попей кофе – может согреешься…

Как раз принесли напитки профессору и его спутнице, и она еще больше разошлась, заставляя его обхватить картонный стакан и накрывая его пальцы своими. О ее намерениях теперь догадался бы даже ребенок – а уж тем более три вполне себе взрослые особы, за всеми этими домогательствами наблюдающие.

Мне, однако, было уже не до догомательств. Я чувствовала, что проваливаюсь в состояние какого-то перманентного, почти коматозного изумления – до такой степени вся эта ситуация казалась мне нереальной и безумной. Как какой-то сюрреалистический кошмарный сон.

Что я здесь делаю – рядом с человеком, который с одной стороны является моим профессором, а с другой вчера вбивался в меня вчера со всей дури, разложив на письменном столе. Что я делаю с какой-то женщиной, которая развелась с мужем и пытается охмурить того, кто раскладывал меня на столе? Не говоря уже про девушек, которых вижу в первый раз в жизни, но ведут они себя так, словно мы дружим с детского сада?  

– Подыграй мне, пожалуйста! Даже если хочешь отказаться! – пробормотал профессор, доставая из портфеля какие-то бумаги и наклонившись, будто случайно, к моему плечу.

Меня пробрала дрожью.

– И не подумаю… – прошептала, скривив рот.

– Пожалуйста, бейб… Иначе она не отвяжется.

Как раз в этот момент Люси отвернулась, разглядывая что-то в конце прохода. Девчонки последовали ее примеру, привстав с лавки – по всей видимости, в кафе зашел не совсем нормальный бездомный, и назревал дебош.

– Ты специально привел ее сюда? – зашипел быстрым, злым шепотом. – Думал, я буду ревновать?

– Ничего подобного, я был уверен, что общаюсь с замужней женщиной! И вообще не знал, что ты здесь!

– Ну так и общайся со своей замужней женщиной! – я отвернулась к окну.

Шум усилился, нищий, которого собирались выпроводить, принялся скандалить и ругаться. Люси заохала, оборачиваясь на Рика – будто ожидала, что он как-нибудь разрулит всю эту неприятную ситуацию.

– Пожалуйста, детка… – подождав, пока она снова отвернется, профессор взял меня под столом за руку и зашептал. – Сделай вид, что ты смотришь со мной бумаги и вместе уйдем отсюда, как будто у нас работа. И я тебя сразу же оставлю. Честное слово…

– О господи… – я вздохнула, зажимая пальцами переносицу. Перевела взгляд на силлабус и скаченный с моей странички мой же тезис (вот как, спрашивается, он его вообще нашел?!) и вздохнула еще раз.

– Хорошо… Но только для виду… И сразу же разбегаемся.

--------------------------------

[1] Большие, обязательные для посещения лекции обычно дополняются в западных университетах семинарами, которые ведут teaching assistants – аспиранты или докторанты на зарплате. Это очень полезная работа для будущей карьеры (особенно у именитого профессора).

[2] В английском варианте «husband-shсmusband»

 – Спасибо! – с чувством произнес Рик, благодарный одновременно и Белоснежке, и своему актерскому мастерству.

Теперь дело было за техникой.

План намеченного на следующий семестр курса он филигранно подкорректировал и распечатал около часа назад – после того, как изучил в архиве деканата Снежанину диссертацию. Всего лишь несколько лекций пришлось заменить или дополнить, включив в программу русско-Византийское средневековье – но теперь курс выглядел идеально подходящим для карьерного роста этой конкретной аспирантки.

Именно его – этот подкорректированный курс – Рик и решил показать Белоснежке первым, мудро рассудив, что такая помощь будет меньше ассоциироваться у нее с ним самим, нежели кураторство диссертации. Да и устоять перед такой возможностью трудно – мало того, что необходимый опыт преподносят как на тарелочке, еще и зарплата нехилая. Сколько там сегодня младшим лекторам платят за преподавание? Тридцать долларов в час? Сорок? А включаются сюда не только часы самих семинаров, но и подготовка к ним. Тысячи три-четыре в месяц точно набежит.

Он и сам не поверил, насколько в точку попал со своим предложением. Сразу же увидел, как у нее глазки загорелись – не успела даже дойти до пятой лекции – религиозно-философская мысль при Иване Грозном. Откинулся на сиденье, любуясь ей – раскрасневшейся от волнения, закусывающей в задумчивости ручку…

Главное, не забыться раньше времени и не опустить глаза ниже ее лица – а то вдруг заметит, что его, как магнитом, притягивает к вырезу обтягивающей, клетчатой рубашечки…  

– Рикки, я надеюсь, ты свободен сегодня?      

Он дернулся, понимая, что чуть не спалился – не только перед Снежаной, но и перед ее подружками, не говоря уже о Люсиль.

Впрочем, за Люсиль он беспокоился меньше всего – еще когда говорил с ней сегодня по телефону, понял, что она догадалась, зачем ему так нужна ее помощь.

«Ну-ну…» – только и ответила бывшая актриса с Бродвея, а ныне преподавательница курса на около-театральную тематику. На все его заверения, что ему просто-таки необходимо завлечь под свое покровительство чрезвычайно одаренную студентку – одно простое, скептическое, женское «ну-ну».

Рик не стал спорить и оправдываться – «ну-ну», так «ну-ну». Тем более, что искушенная в любовных вопросах женщина, подруга детства и жена его хорошего знакомого, была права в своих подозрениях.

– Ты знаешь, я бы удовольствием тебя развлек, – чтобы выглядело искренней, он приложил руку к сердцу. – Но у нас завтра первое собрание младших лекторов, а Снежану я назначил главной над всеми – своей правой рукой, так сказать. Мне необходимо ввести в не… кхм… ввести ее в курс дела. Потому что если завтра я слягу с каким-нибудь гриппом, она становится на мое место.