из другого мира. От жалости к себе и острого чувства несправедливости я зарыдала еще сильнее. Ну почему это происходит именно со мной? Почему именно сейчас, когда я наконец-то зажила так, как я этого хочу? Раньше я всегда делала то, что от меня ждали другие. Была хорошей дочерью, примерной ученицей, отзывчивой подругой, даже не зная, где за всеми этими ролями и чужими ожиданиями скрываюсь я сама. «Осталось ли в этом всем хоть что-то от меня, да и было ли вообще?» – такими вопросами я не задавалась, лишь когда писала картины. Живопись – вот то, что делало меня настоящей. Живой. Счастливой. Лишь холсту я могла доверить свою душу и именно ему хотела посвятить свою жизнь.

Разумеется, моих родителей, которые уже спланировали мне успешное будущее на десять лет вперед, мой выбор категорически не устроил. Они желали, чтобы я пошла по их стопам и стала юристом, а потом получила место в фирме отца. Но когда я представляла, что вся моя жизнь пройдет в офисе за стопкой документов и экраном ноутбука, мне становилось невыносимо тоскливо. И тогда впервые в жизни я взбунтовалась, решив настоять на своем. Мы страшно поссорились с родителями, и я уехала к дедушке. Он позволил мне работать в гостинице, чтобы я могла собрать денег на учебу и исполнить свою мечту. Один-единственный раз я поступила по-своему. И чем это кончилось? Господи, ну почему мне так не везет? Что со мной не так?

– У тебя все нормально? – забарабанила в дверь Вивиан.

– Да, – подавила я очередной всхлип.

– Когда устанешь жалеть себя, приходи в гостиную. Я заварила чай. Поговорим, – отозвалась ведьма, и ее обычно резкий голос прозвучал на удивление мягко.

Я не ответила. Мне нужны были эти минуты наедине с собой, чтобы хотя бы попытаться понять, во что я вляпалась.

Не знаю, сколько еще я простояла под душем, но когда наконец вышла, завернутая в полотенце, и посмотрела в зеркало, моя кожа напоминала по цвету спелый томат. Но кого это волнует? Просушив и расчесав волосы, я набросила висевший в ванной белый махровый халат и решительно толкнула дверь. Она приоткрылась лишь немного – мешало что-то, лежавшее на полу. Сумка с моими вещами из гостиницы! Мысленно поблагодарив Кева за предусмотрительность, что, впрочем, не помешало мне продолжить на него злиться, я втащила сумку в ванную и снова захлопнула дверь. Натянув на себя джинсы и бледно-голубую футболку в цвет глаз, я почувствовала себя лучше. Привычная одежда давала нелогичное и ничем не обоснованное ощущение безопасности. Собрав влажные волосы в пучок, я наконец двинулась в гостиную. Пора спокойно обо всем поговорить. Кажется, теперь я на это способна.

По дороге в комнату я мельком оглядела дом, в котором мы остановились. Он оказался просторным и мог похвастаться дизайном в скандинавском стиле. Казалось, Вивиан стремилась всегда окружать себя стильными вещами. Даже в бегах.

В гостиной сидел Кев, развалившись на белом пушистом ковре, рядом с ним мирно посапывал Рыжик. Вивиан с ногами забралась в круглое плетеное кресло, а Райденн в гордом одиночестве занял большой серый диван. При этом спину он держал прямо и не касался спинки. Его напряженная поза особенно бросалась в глаза на фоне расслабленных Вивиан и Кева.

На стене висел огромный телевизор, на экране которого надрывалась популярная музыкальная группа, но никому до нее не было дела: взгляды всех собравшихся были устремлены внутрь себя. На журнальном столике исходили паром четыре нетронутые чашки чая. Похоже, не только я нуждалась в том, чтобы как следует обдумать ситуацию.

– О, ты пришла, – первой заметила меня Вивиан и кивнула в знак приветствия, отчего ее огромные золотые серьги задорно покачнулись. – А то мы уже начали волноваться, что ты утонула.

– Я думала, таким шуткам лет сто, разве нет? – огрызнулась я.

– Ах-хах, – хохотнула Вив, – а ты колючка. Ладно, садись куда-нибудь и бери чай. Мне кажется, мы задолжали тебе разговор.

– Особенно некоторые, – пробормотала я себе под нос и покосилась на Кевина.

Парень виновато улыбнулся и взъерошил свою и без того растрепанную зеленую шевелюру. Обычно я оттаивала, стоило ему так улыбнуться. Даже шутила, что его обаяние – это особый вид магии. Как знать, возможно, я была не так уж и далека от истины? Последняя мысль отозвалась болью, и я тут же отвернулась от друга. Больше никому нельзя верить. Привычная жизнь осталась в прошлом.

Осмотрев комнату и убедившись, что свободное место есть только на ковре или рядом с Райденном, я нерешительно опустилась на диван, взяла в руки пузатую белую чашку и невольно отметила про себя изумительный вкус заваренного напитка. «Агнешка бы оценила этот сорт», – подумалось мне, и я тут же поежилась, будто кто-то забросил мне за шиворот снежок. Сделав еще один глоток, я торопливо отставила чашку (можно подумать, это помогло бы мне избавиться от мыслей о бывшей подруге) и встретилась взглядом с Вивиан.

– Расскажите о вашем мире. Расскажите мне все.

– Может, ты задашь конкретные вопросы? Не так-то просто рассказывать о месте, где прожил всю жизнь.

Вот только я не знала, о чем спрашивать. Вопросов было слишком много. Задумавшись на мгновение, я выпалила:

– Расскажите о моем даре и о том, почему за мной охотятся. Есть ли в вашем мире магия? – И тут же поправилась: – Какая магия в вашем мире? Все могут научиться колдовать? И кто вы? В нашем мире тоже есть колдуны?

Я закидывала их вопросами и сама не верила, что эта ситуация действительно происходит. Мы сидим в гостиной и говорим о магии, чужом мире, даре… С ума сойти!

– Да уж, не слишком-то ты облегчила задачу, – пробурчала ведьма, чем заслужила недобрый взгляд Кевина. Рыжик тем временем поднялся, лениво потянулся и запрыгнул мне на колени. Очевидно, так он выражал свою поддержку.

– Мир, откуда мы прибыли, называется Эреш, – неожиданно подал голос Райденн. – Он древний. Очень древний, и возник задолго до вашего. Эреш полон магии, в нем живут туаты, ведьмы, дети Луны. Когда-то бок о бок с нами жили люди и, – здесь он запнулся на мгновенье, – дэйви, или сущности. А еще…

Я не смогла сдержаться и задала вопрос, который мучил меня уже несколько часов:

– А вампиры? В Эреше есть вампиры?

Лицо Райденна напряглось – я заметила, как у него заходили желваки.

Кевин вдруг сдавленно крякнул, а через секунду он уже сложился пополам от хохота, Вивиан же принялась усердно чесать нос в безуспешной попытке скрыть расцветающую на губах ехидную улыбочку.

Я непонимающе переводила взгляд с одного на другого. Сквозь смех Кевин выдавил: