– Лидка? – воскликнула соседка. – А ты имкто?

– Из магазина прислали, – ляпнула я, – брюкиона подшить отдавала.

Не успел язык сболтнуть глупость, как я опомнилась. Господи,что несу! Какие штаны! Лида небось одевается на рынке! И одежду на дом никтовам не привезет, даже супердорогие бутики не оказывают подобных услуг.

Но соседка почему-то поверила незнакомке, широко распахнуладверь и предстала передо мной во всей красе: на голове шлем из бигуди, телооблачено в старый спортивный костюм, лицо покрывает толстый слой питательноймаски.

– Рули назад, – хмыкнула она, – в больницеЛидка.

– Что случилось?

– Ой, жуть! Похоже, ее муж побил! До крови!

– Кто? – попятилась я.

– Чего удивляешься? – скривилась тетка. – Илисама никогда не получала зуботычин?

Я вздохнула: один из моих бывших мужей по имени Гена, не кночи будь помянут, был алкоголиком и один раз, налившись выше макушки, сильноударил меня. После этого случая я разорвала с пьяницей отношения и постараласьзабыть супруга. Правда, спустя много лет он снова появился на горизонте, но обэтой истории я уже рассказывала, и вспоминать ее еще раз сейчас совершенно нехочется[8].

– Чего молчишь? – ухмыльнулась баба. –Подсчитываешь, сколько раз тебя мутузили? Вот и Лидке досталось!

– Но Саша же ушел от нее, – вырвалось у меня.

– Че не знаю, того не знаю, – скривиласьбаба, – кто к кому ходит или от кого уходит, мне, ваще-то, по барабану.

– Откуда тогда знаете про побои?

Тетка неожиданно приветливо сказала:

– Вишь, у нас лифт какой? Старый да раздолбанный, вечноломается, а на новый у домоуправления денег нет, мы и привыкли по лестницамходить.

Я навалилась на стену, старательно слушая тетку, а тасамозабвенно жаловалась на безобразное состояние дома, но наконец приступила кизложению интересующих меня фактов.

– Иду с ночной смены, пять утра на часах, нажимаюпальцем кнопку. Нет ответа. Ну, думаю, повезло тебе, Нинка, мало того, что наработе двенадцать часов простояла, так еще вверх на своих двоих переть.

Кляня свою тяжелую долю и бездарное домоуправление, Нинапоплелась на свой этаж. Когда, задыхаясь, добралась-таки до родимой площадки,то поняла: лифт работает, просто кто-то придержал его на этаже, заблокировавдвери.

Не успела Нина рот открыть, чтобы обругать нахалов, как изквартиры соседей санитары вынесли носилки. На них, до подбородка укрытаяодеялом, лежала Клава. Сзади шел доктор, молодой парень в белом халате, онподдерживал Лиду, на плечи которой было накинуто пальто.

Нина глянула в лицо соседке и машинально перекрестилась.Лоб, щеки, нос Лиды были покрыты красными пятнами, волосы повязаны махровымполотенцем, пропитанным кровью. Увидав Нину, Лида пошатнулась, врач подхватилпострадавшую и сердито сказал:

– Проходите, женщина, чего уставились? Не цирк,смешного ничего нет.

– Господи, – прошептала Нина, – чего это сней?

– А что с вами постоянно случается, – буркнулврач, наблюдая, как санитары впихивают носилки с Клавой в лифт, – ясноедело, муж избил, и ее, и тещу. Связываете жизнь с алкоголиками, а потомудивляетесь, когда они вас гнобить принимаются.

– Матерь Божья, – вздохнула Нина, – вот беда.

Лида тенью шмыгнула в лифт, врач мрачно велел Нине:

– Вот номер больницы, куда их повезут, запишитегде-нибудь, вдруг родственники спрашивать станут. Клавдия, та, что на носилках,говорить не может, а молодая не в себе, ей меньше досталось физически, затопсихологический такой шок получила, что тоже молчит.

– Ага, – закивала Нина, – конечно, ежели ктопоинтересуется, передам номерок.

– Информация у вас осталась? – резко спросила я.

– Ну да.

– Говорите название клиники.

Нина исчезла, потом появилась снова и подала мне листок:

– Вот.

Я схватила клочок бумаги и бросилась к лестнице.

– Эй, эй, – опомнилась Нина, – а тебе зачем?Неужто брюки в палату повезешь?

Но я, не отвечая на вопрос, уже неслась вниз.

Лечебное учреждение оказалось открытым, несмотря на позднийчас, в холле было полно людей, и еще работала справочная. Подойдя к окошку, яспросила у пожилой женщины:

– Вчера, вернее, сегодня ночью к вам по «Скорой»привезли двух женщин, Клавдию и Лидию Ивановых, где могу узнать о состоянии ихздоровья?

Бабушка судорожно вздохнула.

– Щас, милая, ты погоди, попытаюсь глянуть!

Морщинистая, покрытая пигментными пятнами рука ухватила«мышку», старушонка забормотала:

– Так! Сначала программы. Нет, пароль! Ох, трахтибидох!Пароль!

В следующую секунду бабка высунулась из окна и завопила:

– Маня, ты изменяла? Говори живей, человек ждет!

Я расстегнула куртку. Спору нет, компьютер – великоеизобретение, но кое-кому он принес лишь одни неприятности. Моя подруга КатяБулавская, например, именно из-за умной машины потеряла совершеннозамечательного мужа, Игоря, тихого, спокойного ботаника, все свободное времяпроводившего у монитора. Игорь был отличным супругом, не пил, не курил, хорошозарабатывал, никогда не ругал безалаберную Катьку за отсутствие обеда и покупкусотой кофточки. Любая другая баба жила бы и радовалась, но Катюхе хотелось романтики,а Игорь не дарил цветов, не замечал красивого сексуального белья, а отароматических свечей начинал судорожно кашлять. Сначала Булавская дулась, нопотом решила, что в качестве спутника жизни Игорек идеален, а романтики онаначерпает в чужом колодце. Пользуясь тем, что супружник стопроцентно доверялжене, Катюха пустилась во все тяжкие, она могла заявиться домой за полночь испокойно сообщить:

– Начальник совсем оборзел, работы навалил выше крыши.

– Бедная моя, – отвечал, не отрываясь от экрана,Игорь, – сделай нам чаек.

Представьте теперь ужас Катюхи, когда она, мило проведявремя с очередным любовником, спокойно притопала домой и увидела в прихожейкрасного от гнева мужа.

– Почему мобильный выключила? – заорал он,наскакивая на неверную супругу.