– И вы милицию к Ивановой не вызывали? –возмутилась я.

– Зачем? – разинула рот Рита.

– Ну как же! Рана на голове! В карточке написано: мужизбил!

Медсестра махнула рукой.

– У нас таких большинство! Позовешь ментов, да зря!Пока органы приедут, парочка уже помирилась, и никто заявление подавать несобирается! Знаешь, как нас ругают! Дескать, чего от важных дел оторвали, самив семье разберутся!

– Но Лида говорила Жанне про наркомана-грабителя!

– А в карточке стоит: муж избил. И ваще! Ее к нам изтравмы спустили, – не сдавалась Рита, – вот им-то и следовало ментоввызывать. Ясно?

Я кивнула. Все понятно. В этой клинике врачам абсолютнонаплевать на больных, никто за ними особенно не следит, одни врачи приняли,другим передали. У семи нянек дитя без глазу, только, думается мне, Рита права.Никакого грабителя не было, это Сашка убил Клаву и ранил Лиду, а та, влюбленнаядурочка, сейчас выгораживает преступника, надеется небось, что супруг к нейвернется.

– А где у вас склад? – переменила я темуразговора.

– Внизу, за справочной, лестница, – ответиламедсестра, – во, черт, неймется им!

С этими словами девушка пошла к палате, у двери которойтревожным красным светом замерцала круглая лампа.

Я спустилась на первый этаж и обнаружила табличку «Склад».Сбоку была намалевана жирно-красная стрела, ее острие указывало в сторонукрутой лестницы, ведущей в подвал.

В узком длинном помещении с низко нависшим потолком стоялпронизывающий холод, я побежала по выстланному желтой плиткой полу, повернуланалево, направо, налево, направо, налево, направо, налево… Наконец подвалзакончился, глаза увидели окошко в стене, а у него – парня в мятом спортивномкостюме и шлепках. Больной стоял ко мне спиной, загораживая служащей складаобзор подвала. Ни он, ни кладовщица не заметили меня, парочка спокойнопродолжала давно, видно, начатый разговор.

– Ну че вредничаешь, – ныл парень, – дайботинки и куртку!

– Где справка о выписке? – проскрипело изокна. – Знаю вас, прохиндеев, в магазин отправишься!

– На час всего отойду!

– Пропуск покажи от доктора.

– Есть бумажонка.

– Давай сюда!

– В палате забыл.

– Так сходи за ней.

– Далеко тащиться, дай одежду.

– Фиг тебе.

– Во жлобина.

– Поругайся еще, – пригрозила кладовщица, –думаешь, на дуру напал? А то я не знаю, когда у нас выписка! И на улицу ща непускают, на часы глянь! В такую пору больные спят, а здоровые дома давно теликглядят.

Парень сплюнул на пол, потом порылся в карманах, вытащилпятьдесят рублей и швырнул бумажку в окно.

– На, держи свою справку.

– Это только ее половина, – не дрогнула женщина.

– Ваще офигела! Нету больше.

– Нет документа – нет одежды.

– Чтоб тебя разорвало.

– Вали в отделение, алкоголик!

– Сейчас ребят приведу, – пригрозил больной, –вытащат из клетки и отмутузят, а еще главврачу пожалуемся, расскажем, как заденьги пальто даешь!

– Ну, напугал, – засмеялась кладовщица, –прямо трясусь вся! Это я главврачу про твои фокусы расскажу, видно, оченьбольной, коли вечером за бутылкой понесся. Давай, мажь пятки салом, рви когти,беги к начальству, примет с поцелуями.

Раздался хлопок, парня швырнуло назад, он выругался, ткнулкулаком в захлопнувшуюся деревянную дверку, не дождался ответа и пошел поподвалу назад, не обращая на меня ни малейшего внимания.

Я приблизилась к окошку и аккуратно постучала в «ставню».

Изнутри реакции не последовало, пришлось постучать еще.Створка со скрипом распахнулась, красная от злости бабуля рявкнула:

– Сказано было… – потом осеклась и уже не так зло, новсе еще сердито спросила: – Чего тебе?

– Добрый вечер, – улыбнулась я.

– У меня ночь, склад закрыт.

– Простите…

– Налево посмотри! Видишь бумажку? Читай вслух!

– Часы работы, – покорно озвучила я текст, –с восьми до семнадцати.

– Во! А ща сколько?

– Но вы же на месте! – воскликнула я.

Неожиданно старуха пригорюнилась.

– Верно! А куда идти? Сын женился, привел девку,хорошую, хозяйственную, меня уважает. Только мы в коммуналке, в одной комнатеютимся, десять метров на троих. На ночь они диван раскладывают, а я на надувномматрасе кемарю, впритык лежим. Считай, свекровь у невестки в постели третья. Ичего хорошего? Чувствую же, лежат тихо, ждут, пока засну. А у меня, как нагрех, бессонница. Были бы соседи хорошие, могла бы на кухне пристроиться или вкоридоре, только нам чистые язвы попались, не договориться. Вот я и придумалавыход, ну какая мне разница, старой, где без сна маяться? Ночую на складе, нараскладушке, теперь всем хорошо, своим сказала, что работа у менякруглосуточная, по графику. Так тебе чего?

Я вынула из кошелька приятно шуршащую купюру.

– Вот, держите.

– Это зачем? – сделала стойку бабуся. –Больно много сулишь, не к добру такая щедрость!

– Не бойтесь, ничего противозаконного не попрошу.

– Ну, начинай, – кивнула бабушка, – послушаю.

– Вы давали пальто Лиде Ивановой?

– Тут столько народу в день пройдет!

– Все же попытайтесь вспомнить.

– Когда она шмотки получала?

– Сегодня днем, в районе обеда.

Кладовщица водрузила на нос большие очки, открыла амбарнуюкнигу и стала возить пальцами по строчкам.