Из горла раненой вырвался крик, Жанна перепугалась,бросилась за врачом, доктор сделал Лиде укол, а потом ее отвели в другоеотделение, туда, где лежали люди с временным нарушением психики.

– У вас есть психиатрическое отделение? – уточнилая.

– Не совсем так, – поправила Жанна, – навтором этаже несколько палат, куда кладут тех, кому, помимо других врачей,требуются психиатр и психолог.

– А как туда попасть?

Жанна раздавила окурок и сунула его в банку из-подрастворимого кофе.

– Пошли, позвоню Рите Масловой, мы с ней дружим, Ритасегодня у психов дежурит. Только, думается, никакого нарка не было, муж ее тещуубил, сначала она в приемном отделении, от стресса, правду сказала, а потом всебя пришла и про грабителя выдумала. Жалко ей муженька, таких дур у нас вотделении полно.

Минут через десять я оказалась на другом этаже, рядом ссимпатичной шатенкой.

– Это вы от Жанки? – улыбнулась она. –Иванову ищите?

– Да, – кивнула я.

– И кем ей приходитесь?

– Родственницей, – ловко соврала я, – есличестно, общей крови в нас мало, седьмая вода на киселе, но считаем себя ближесестер. Мне бы с Лидочкой поговорить, если она не спит, конечно.

Рита одернула слишком короткий и узкий халат.

– Ее нет.

– Умерла? – ахнула я.

– Да вы че, – замахала руками Рита, – скажететоже! С какой радости ей тапки отбрасывать? Порез на голове ерундовый, ей,правда, скобки поставили, но так всегда делают. Кровило сильно, только этонормально, место такое, рана не бог весть какая, а кровь хлещет. Домой еезабрали.

– Кто?

Рита пожала плечами.

– Вроде муж.

– Саша?

– Не знаю, как его зовут.

– Вы видели парня? – налетела я на Риту.

– Не-а.

– Отчего тогда уверены, что Лактионов ее увел?

Рита чихнула.

– Беда у нас в больнице, – неожиданно сказалаона, – работать некому, зарплата грошовая. Если думаете, что больныеблагодарят, денежки дают, то ошибаетесь, никто кошелек расстегивать не спешит,шоколадками отделываются, я на них смотреть уже не могу, вон в сестринскойплиток этих видимо-невидимо. А я, между прочим, одеться хочу, и маме помочьнадо.

– Ты к чему разговор ведешь? – не поняла я.

– К тому, – тяжело вздохнула Рита, – чтоположено, сутки отработав, домой идти, да мы с Жанкой за прибавку без отдыха пашем.Я, например, совсем без сна. Вашу Лиду ко мне в семь утра спустили, устроила еев палате, потом всякая ерундовина началась: градусники, обход, процедуры. В тричаса врачи разошлись, дежурный лишь остался, больные после обеда задрыхли,тихий час у них. Здоровье поправляют, ну а я в кладовку к сестре-хозяйке пошлаи на матрасах там устроилась, тоже поспать решила.

Не успела уставшая Рита увидеть первый сон, как кто-топотряс ее за плечо. Медсестра открыла глаза и увидела Лиду.

– Где моя одежда? – спросила женщина.

– На складе, – сонно пробормотала Рита, – ачто?

– Ухожу домой, – ответила больная, – за мноймуж пришел. Где склад?

– Иди на первый этаж, – сообщила Рита и смежилавеки.

– Ты ей поверила! – возмутилась я. –Отпустила невменяемую из больницы.

– Никого я не отпускала, – стала сердитьсяРита, – мое дело маленькое, указания врача выполнять. Кстати, на складебез справки из отделения ничего не выдадут! Небось на самом деле с муженькомутопала. И не сумасшедшая она, так, понервничала немножко.

– Лиду точно выписали?

Риточка протянула руку к компьютеру.

– У нас порядок, – снисходительно сообщилаона, – во! Иванова Лидия Ивановна, поступила… ага… назначено… да… хм…интересно…

– Что такое? – насторожилась я.

Рита взялась за телефон.

– Слышь, Жанк, – тихо спросила она, – Ивановук вам не поднимали? Да знаю, что к нам перевели, но ее нету. Хотя пойду гляну.

Не успела я вздрогнуть, как медсестра сорвалась с места ипобежала по коридору, мне пришлось приложить немало усилий, чтобы догнать ее.Жанна распахнула дверь самой последней палаты и воскликнула:

– Иванова! Отзовись!

Одеяла зашевелились, потом одна из больных села.

– У нас такой нет, – тихо ответила она, – яМорозова, там Аветисян, а у окна Шмыгина.

Жанна ткнула пальцем в скомканное одеяло на пустой койке.

– А здесь кто?

Морозова пригладила торчащие пряди.

– Не знаю! Никого, лежала Аня Ломакина, но ее выписали.

– Пусто? Не может быть, – рявкнула Жанна, –сегодня сведения подавала о полной занятости!

– Привели какую-то бабу, – глухо прозвучало изугла, – с забинтованной башкой, она с нами не познакомилась, лежала себетихо, а потом, после обеда, утопала в коридор и не вернулась!

– Во блин! – в сердцах воскликнула Жанна.

Мы отправились назад на пост.

– Ушла Иванова? – спросила я.

– У нас такое невозможно, – огрызнуласьРита, – просто забыли отметить факт выписки, небось муж под своюответственность забрал.

– И мужчине могли отдать больную?

– Если угрозы для жизни нет, то с дорогой душой, –скривилась Рита, – впрочем, иногда и тяжелых забирают! Чуть ли не с операционногостола утаскивают.

– Никогда о таком не слышала!

– Так ты в больнице и не работала, – отрезалаРита, – сплошной бардак! Позавчера в хирургии людей перепутали, главный напятиминутке так орал!

– Вот ужас! – испугалась я. – Не может быть!

– Запросто, – ухмыльнулась Рита, – один –Смирнов И.А., другой – Смирнов А.И. Имей в виду, коли твоя фамилия неПопандопуло-Задунайский-Вырви-Глаз, а какая-нибудь Васильева, то, оказавшись вмуниципальной больничке, повесь себе на шею историю болезни и ни за что с нейне расставайся, да постоянно врачу напоминай, как тебя зовут!