– И что они о нем говорили? – поинтересовался Мейсон.

– Я сейчас не помню… Когда я зашла в комнату, они тихоразговаривали. Барклер сидел спиной ко мне. Он сказал дяде Олдену: «…У тебяесть то, что раньше принадлежало Хогарти…», но дядя подал ему знак, тотобернулся и, увидев меня, замолчал.

– Когда это было?

– Не помню точно. По правде говоря, тогда я не обратила наэто никакого внимания. Мистер Мейсон, я решила, что услышала обрывок какой-тонепристойной истории. А вы сообщили это Эмили? Мы должны сказать ей об этом.

Мейсон покачал головой.

– Полиция не может найти ее, – ответил он.

– Где же она? – удивилась Филлис Лидс.

– Как раз это полиция и пытается выяснить, – ответиладвокат. – Она была в квартире брата вчера около шести часов.

– Вы имеете в виду квартиру Конвэя?

– Да.

– Не могу себе представить, что она знала, будто Джон – этона самом деле Конвэй, – промолвила Филлис.

– Думаю, она и не знала этого, – предположил Мейсон. – Довчерашнего дня. Когда же ей стало это известно, она была уже достаточно хорошоосведомлена о Конвэе, чтобы знать, где того искать.

– Как ей удалось это узнать?

– Я ей сказал.

– Вы?!

– Да, я.

– А вы как узнали?

– Это было просто, – усмехнулся Мейсон.

– Почему же вы ничего не сказали мне? – обиженно поджалагубы Филлис Лидс.

– Не хотел беспокоить вас по пустякам, мисс Лидс! У меняесть чрезвычайно важная информация для вашего дяди. Если вам каким-то образомудастся с ним связаться, передайте ему вот что: пусть он не предпринимаетничего, пока не переговорит со мной. Вы меня поняли?

Девушка кивнула в ответ.

– Хорошо, – закончил адвокат. – Идите домой и ни о чем небеспокойтесь. Мне бы не хотелось утомлять вас подробностями. Я делаю все, что вмоих силах, но работать приходится фактически вслепую.

Филлис Лидс тяжело поднялась.

– Я ничего не понимаю, голова просто раскалывается, –произнесла она тихо. – Почему дядя Олден должен был давать двадцать тысяч ДжонуМиликанту? Зачем он приходил к нему? Почему…

– Забудьте об этом, – перебил ее Мейсон. – Скоро мы всеузнаем. Теперь события будут развиваться быстро, и ответы будут появляться дотого, как вы успеете задать вопрос. Возвращайтесь домой, отдохните ипостарайтесь сделать так, чтобы Олден Лидс связался со мной. Придумайтекакое-нибудь простое объяснение отъезду Неда Барклера, на случай если вас обэтом спросит полиция.

Филлис медленно направилась к двери, потом вдруг обернулась,и приветливая улыбка озарила ее лицо.

– По-моему, я могу чувствовать себя совершенно спокойно,когда этим делом занимается такой человек, как вы, мистер Мейсон.

– Спасибо за комплимент, – улыбнулся в ответ адвокат. –Теперь я буду стараться еще больше.

Через минуту после ухода Филлис Лидс в конторе появилсяДрейк.

– Перри, – подозрительно осведомился он, – зачем ты заставилменя наблюдать всю ночь за квартирой Миликанта?

Мейсон взглянул на детектива:

– Я могу тебе сказать, если уж тебе это так интересно.

– Да ладно, не надо, – поспешно ответил Дрейк. – Сам не знаю,почему меня мучает этот вопрос.

– Ладно, не обращай внимания, – посоветовал адвокат. – Чтоеще тебе удалось выяснить?

– Полицейские полагают, что мотивом убийства Миликанта былоограбление. Он всегда носил с собой бумажник, до отказа набитый деньгами.Несомненно, в квартире что-то искали: там все перерыто.

– Что еще? – спросил Мейсон. – Они установили время смерти?

– Смерть наступила между десятью и десятью сорока пятью.

Адвокат недовольно нахмурился:

– Откуда такая точность? Я могу привести дюжину случаев,когда врач, производивший вскрытие, ошибался насчет времени смерти отдвенадцати до двадцати четырех часов. Вспомни хотя бы тот случай, когда вНью-Йорке была убита та самая манекенщица.

– Помню, – согласился Дрейк. – Но в том случае время смертирассчитывалось по температуре тела, окоченению и тому подобным признакам. Здесьже все проще. Единственное, что требовалось узнать, это когда он обедал. Серлговорит, что им надо было обсудить дела и он заказал обед, правда, точно непомнит, в котором часу, полагает, что около половины девятого. Мои людизаписали время его прихода и ухода. Более того, официант из ресторана отличнопомнит этот заказ. Обед был доставлен в десять минут девятого. Была заказанажареная баранина с картофелем и зеленым горошком. Как утверждает эксперт, еслиизвестно время еды и смерть наступила до того, как пища покинула желудок, времясмерти может быть установлено очень точно.

Мейсон засунул руки в карманы жилета и, низко опустивголову, начал шагать по комнате, устремив взгляд себе под ноги, на ковер.

– Похоже, это дело рук Марсии Виттакер!..

Дрейк согласно кивнул.

– Или же, – добавил Мейсон, – этот грех на старике.

– Кстати, Перри, вопрос о личности этого старика снят.Полицейские откопали фотографию Лидса и показали ее моим ребятам. Это тот самыйчеловек, который приходил к Миликанту.

Дрейк развернул сразу две жевательные резинки и засунул их врот. Его челюсти пришли в движение, но остальная часть лица при этом оставаласьнеподвижной. Через секунду он задал вопрос:

– Перри, вроде бы Миликант страдал диабетом? А?

– Не знаю, но могу выяснить. А зачем тебе это?

– У него ампутированы четыре пальца на правой ноге. Медицинскийэксперт говорит, что это последствия гангрены. Но… никаких признаков диабета.

Мейсон задумчиво посмотрел на Дрейка.

– Он действительно ходил, слегка прихрамывая, – вспомниладвокат. – Но мне почему-то не приходило в голову выяснять причину этого.

Детектив кивнул в ответ, не ослабляя интенсивностижевательных движений.

– Ты что-нибудь предпринимаешь для розыска Лидса?

– А как же! Мы проверяем все самолеты, особенно вылетающие всеверном направлении.

– Я хочу поговорить с Серлом, – выразил желание Мейсон.

– Пустая затея! – мрачно ответил Дрейк. – Полиция арестовалаего за проведение лотереи и продажу лотерейных билетов. Когда он обедал сМиликантом, они уже следили за ним.