– Ты знаешь, зачем он встречался с Миликантом?

– Вероятно, чтобы занять у него денег и выйти из-под арестапод залог. После встречи с Миликантом он хвастался своим приятелям, чтодоговорился о залоге и что руки теперь у него развязаны.

– Что же было дальше? – поинтересовался адвокат.

– В течение двух или трех часов он играл в пул, а затемпозвонил Конвэю.

– Во сколько это было? – перебил Мейсон.

– Нам не удалось установить точное время, – вздохнул Пол. –Хотя мой человек пытался это сделать. Кстати, то же самое хотел выяснить иполицейский.

– Стало быть, полиция работает весьма оперативно, – высказалпредположение адвокат.

– Это точно! – согласился Дрейк. – Мой человек пыталсяпобыстрее и как можно больше разузнать об этом звонке, но опередил полицейскоговсего лишь на десять минут.

– Что же он выяснил, Пол?

– Нашлись два парня, которые слышали этот разговор. Причемодин из них – краем уха лишь кое-что, а другой почти все. Серл говорил им, чтособирается позвонить Конвэю около половины одиннадцатого. Он позвонил испросил, все ли идет нормально. Конвэй, видимо, ответил утвердительно. Онипоговорили две-три минуты, и Серл повесил трубку. Минут десять он играл в пул,а затем позвонил в участок, желая выяснить, какого черта они к нему пристают.Он сказал, что его бизнес так же законен, как и деятельность ночных банков, ичто в конце концов его оправдают. Также он заявил, что нашел поручителя ивнесет залог, после чего уедет.

Картина, на мой взгляд, вырисовывается вполне ясная: Серлвышел из квартиры Конвэя в начале девятого. Скорее всего, Конвэй согласилсядать ему денег, но в ту минуту их у него не было, вероятно, он сказал Серлу,что знает, где их достать… Итак, все концы сходятся. Конвэй шантажирует ОлденаЛидса. Лидс должен, очевидно, прийти к нему к десяти часам с двадцатьютысячами. Часть этих денег Конвэй собирается отдать Серлу для уплаты залога.

Шагая из угла в угол, Мейсон заметил:

– Нам обязательно нужно установить время звонка!

– Понимаю! – ответил Дрейк. – Если и в самом деле окажется,что он позвонил в десять тридцать вечера, это будет означать, что Конвэй –Миликант был жив после ухода Лидса.

– Он должен был позвонить, когда Лидс был там или вскорепосле его ухода. Конвэй, видимо, сообщил Серлу, что достал деньги, и тотпосчитал, что его дело в шляпе.

– В общем-то, это одно и то же, – решил Дрейк. – Плохо то,что никто не может назвать точного времени, когда звонил Серл. Он заявляет, чтовышел из квартиры Конвэя около девяти вечера. Мы же знаем, что тогда еще небыло и половины девятого. Он пришел играть в пул в девять часов и говорит, чтозвонил Конвэю около половины одиннадцатого. Ребята, слышавшие этот разговор,полагают, что это было действительно в половине одиннадцатого, но они неуверены.

– Может быть, попытаться выяснить это каким-то иным путем,Пол? – предложил Мейсон. – У полиции должна быть запись о задержании Серла суказанием точного времени.

– Дело в том, что он пришел в полицию сам, и запись озадержании была сделана только через некоторое время после его прихода в десятьтридцать пять, а к этому часу он уже провел в участке от пяти до двадцатиминут, точнее установить невозможно.

– Мне необходимо поговорить с Серлом, – заявил Мейсон.

– Сейчас все козыри у полиции, – пояснил Дрейк. – Помни, чтоу них ордер на его арест.

– А что же в результате вышло с залогом? – поинтересовалсяМейсон.

– С залогом ничего не получилось. Полиция установила его вразмере пяти тысяч. Серл лез из кожи вон, стараясь снизить его до тысячи,однако полиция стояла на своем. Когда все аргументы были исчерпаны, Серлпозвонил Конвэю: он хотел, чтобы тот пришел и принес деньги. Это было водиннадцать тридцать, и в это время, естественно, по телефону никто не ответил.Серл посчитал, что Конвэй его надул, и разозлился до такой степени, что с нимстало невозможно разговаривать. Он продолжал звонить до тех пор, пока копы неупрятали его в камеру. И они не выпустят его оттуда, пока тот не напишетрасписку.

– Послушай, Пол, – сказал Мейсон, – наш единственный шанс –запутать это дело так, чтоб копы не смогли разобраться, какое событие за какимследовало, а затем вытащить из этой мешанины нужные нам факты.

Дрейк кивнул, хотя и без особого энтузиазма.

– Думаю, это будет не так просто, Перри, – засомневался он.

Зазвонил телефон. Мейсон взял трубку. Это была секретаршаДрейка.

– Мистер Мейсон, – сказала она, – не могли бы вы передатьмистеру Дрейку, что согласно телефонному сообщению «двенадцатого» Гай Т. Серлвышел на улицу.

– Спасибо, – ответил адвокат. – Передам. Есть что-нибудьеще?

– Пока ничего.

Мейсон повесил трубку и обратился к Дрейку:

– Звонили из твоей конторы. Серл на свободе.

– Откуда это стало известно?

– Сообщил «двенадцатый».

– Я вот о чем сейчас подумал, Перри, – предположил Дрейк. –Они ведь могли удерживать его в камере под различными предлогами сколько угодновремени. Однако Серл преспокойно разгуливает по улицам. Значит, он сделалчто-то нужное окружному прокурору.

– Я хочу встретиться с этой птичкой, – произнес Мейсон. –Как бы это организовать, чтобы все выглядело понатуральнее?

– Ничего не получится, – с сомнением проворчал Дрейк.

– Получится, – настаивал на своем Мейсон. – Какие у негопривычки? Ты его хорошо знаешь?

– Как свои пять пальцев, – заверил детектив.

Мейсон взглянул на свои наручные часы, постучал по нимпальцем и резко спросил:

– У него бывает второй завтрак?

– Обязательно. Это такой обжора!

– Где, по-твоему, он будет завтракать сегодня?

Дрейк вытащил из кармана записную книжку, открыл ее ипринялся водить по странице указательным пальцем.

– Здесь, – пояснил он, – все об этом парне. Так… Давайтепосмотрим, где он ест… Ага, вот! Чаще всего он бывает в «Домовой кухне» наИст-Ранчестер. Это всего в двух кварталах от его конторы.

– Как он выглядит?

Дрейк зачитал описание внешности Серла:

– «Около сорока лет, рост шесть футов, вес – сто шестьдесятфунтов, серые глаза, нос длинный, прямой, худощавого телосложения. Волосырыжие, губы тонкие. Всегда носит двубортный пиджак».

– Почему же такой любитель пожрать хлебает помои наИст-Ранчестер? – удивился Мейсон.