Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Синодальной церкви удалось сохранить свое привилегированное положение в вопросах проведения миссионерской деятельности. Церковь могла способствовать переходу в православие и оказывать духовное воздействие на «отпадающих» и «отпавших», удерживать их в прежней вере или возвращать в православие. Местная администрация должна была оказывать православному духовенству в этом «полное содействие» и наблюдать, чтобы «лицам, отпавшим от православия, но желающим вернуться к нему, не оказывалось в том со стороны иноверцев препятствий и стеснений»[299].
В ходе первой русской революции 1905–1907 гг. особенно остро стала заметна тормозящая роль института муфтията в деле борьбы мусульман за свои права. Как справедливо отмечает российский историк С. М. Исхаков, впечатляющие перемены в характере и организации общемусульманского движения произошли вопреки желанию уфимского муфтия и других представителей высшего слоя мусульманского духовенства[300]. Между тем некоторые авторы в наши дни пытаются представить именно муфтия ОМДС М. Султанова как одного из инициаторов общественного движения среди мусульман России[301].
Высшее мусульманское духовенство с муфтием во главе находилось в непростой ситуации. С одной стороны, оно не желало радикальных перемен, которые грозили ему утратой власти и авторитета среди верующих, с другой стороны, оно не могло не реагировать на инициативы, исходившие от мусульман, в том числе и по вопросу реформирования ОМДС. Активное вовлечение светской интеллигенции в обсуждение судьбы муфтията стало характерной чертой того времени. Среди них были представители не только казанских татар, но и других мусульманских народов, а также субэтнических групп.
10–15 апреля 1905 г. по инициативе председателя Совета министров Российской империи С. Ю. Витте в Уфе состоялось совещание мусульманских религиозных деятелей и светской интеллигенции (около 100 участников, включая 39 имамов[302]). Одним из ключевых вопросов, обсуждавшихся на совещании, была реформа ОМДС[303]. Делегаты разработали проект изменений управления муфтията. Основным докладчиком выступил кадий Ризаэтдин Фахретдин. Он предложил учредить по примеру Османской империи пост шейх-уль-ислама (шайх ал-ислама) – единого главы всех российских мусульман, соответствующий должности имперского министра. Избираемый представителями верующих шейх-уль-ислам (с резиденцией в Санкт-Петербурге) должен был встать во главе коллегиального органа – собрания (управления), включающего кадиев[304].
За образец для реформирования структуры ОМДС были взяты духовные правления в Закавказье. В проекте Фахретдина предлагалось ввести трехуровневую систему управления: 1) низший уровень (приходское духовенство), 2) средний (губернские меджлисы, включающие кадия и двух членов), 3) высший (Духовное собрание, состоящее из муфтия и кадиев)[305].
На упомянутом совещании в Уфе свои предложения выдвигали и другие участники (Ю. Акчура, Г. Дибирдеев, Х.‐Г. Шабаши и др.)[306]. По его итогам был составлен проект, в основе которого лежали предложения Р. Фахретдина. С сопроводительным письмом муфтия проект отправили в ДДДИИ. Но дальше дело не пошло, и муфтий Султанов в дальнейшем не предпринял никаких шагов по лоббированию решений совещания среди имперских бюрократов.
Вопросы, связанные с реформированием муфтията, обсуждались и на всероссийских съездах мусульман, проходивших в Санкт-Петербурге и Нижнем Новгороде с 1906 по 1914 г. Так, на Третьем Всероссийском съезде мусульман в Нижнем Новгороде (16–21 августа 1906 г.) одной из наиболее остро обсуждаемых проблем была реформа ОМДС. В основе всех предложений, прозвучавших на съездах, лежал тезис о праве мусульман выбирать духовенство. Обсуждался также вопрос о создании пяти махкама-и-исламия (исламских судов или собраний)[307]: Оренбургского, Таврического и Туркестанского, а также двух на Кавказе. Эти учреждения, во главе которых стоял бы муфтий (или шейх-уль-ислам), должны были подчиняться главе мусульманского духовенства (раис ал-‘улама’). Подобно муфтиям, раис ал-‘улама’ избирался бы всеми мусульманами империи и представлял бы верующих перед высшей государственной властью, а также координировал бы работу махкама-и-исламия[308]. Средний слой мусульманского духовенства представляли бы коллегиальные органы: губернские и уездные меджлисы[309]. Однако, как и все предыдущие проекты по реформированию института муфтията, предложения участников съезда не были реализованы.
На Четвертом Всероссийском съезде мусульман (15–25 июня 1914 г.) значительная часть выступлений была посвящена вопросу реформы ОМДС. Съезду предшествовало совещание мусульманских либеральных деятелей (И. Гаспринского, А.‐б. Топчибашева и др.), проходившее в феврале 1914 г. при мусульманской фракции Государственной думы в Петербурге[310], где одним из обсуждаемых вопросов была реформа ОМДС. Участники совещания подтвердили свою приверженность идее автономного муфтията и избираемого мусульманами духовенства.
Среди основных докладчиков на Четвертом Всероссийском съезде мусульман был депутат Третьей Государственной думы Садри Максуди, выпускник Сорбонны. Съезд принял предложения Максуди, касающиеся таких вопросов, как избираемость руководства муфтията, предоставление равных прав мусульманскому и христианскому духовенству, передача ОМДС контроля над всеми школами и др.[311] Однако предложения Максуди, которые во многом повторяли решения Третьего Всероссийского съезда мусульман о создании единого всероссийского религиозного учреждения и избрании раиса ал-‘улама’, были отклонены[312].
Чиновники ДДДИИ были хорошо осведомлены о том, какое значение придают мусульмане реформированию ОМДС. Они понимали, что правительству нужно взять в этом вопросе инициативу в свои руки. В 1916 г. в планах МВД стояла, в частности, разработка законопроектов по следующим вопросам.
1. Об установлении новых штатов для ОМДС и Таврического магометанского духовного правления[313].
2. Об установлении единообразного порядка избрания приходского магометанского духовенства[314].
3. Об учреждении при мечетях выборных органов, в компетенцию которых будет входить решение хозяйственных вопросов[315] и др.
Эти планы содержались в «Справке о мусульманстве», подготовленной чиновниками ДДДИИ в начале 1916 г. При этом авторы документа понимали, что предлагаемые преобразования не устроят мусульман в полной мере, так как одним из главных вопросов, обсуждавшихся на мусульманских съездах и совещаниях последних лет, был вопрос об учреждении новых муфтиятов. Однако ДДДИИ по-прежнему придерживался позиции о нежелательности унификации системы управления религиозными делами мусульман в империи. По мнению чиновников, успехи исламизации и татаризации инородцев наиболее ярко проявлялись в тех местностях, которые входили в округ ОМДС и других муфтиятов[316].
Наблюдалась и обратная зависимость. Так, по утверждению уже упоминавшегося выше С. Г.