раз, признаюсь честно, я был страшно напуган.

Все, и директор Ю, слушают внимательно. ДжиСоп умело нас заинтриговал.

— Знаете, почему? Дело в том, что Лалиса дружит с одной маленькой девочкой с фамилией Сон. Знаете таких чеболей? И эта Юри-ян в момент конфликта крутилась рядом. Что случилось бы с вами, вашей дочерью, со всей школой, если бы Юри-ян хоть чуть-чуть пострадала? Даже представлять не хочу.

Замечаю, что директор Ю бледнеет. Ему заместитель не рассказал?

— Но ведь ничего не случилось, — бурчит чернобровый.

— Только благодаря моему вмешательству. После этого я отвёл всех троих к себе в кабинет. Они не признались, по какой причине приставали, да-да, именно они именно приставали к Лалисе. Но! — ДжиСоп поднимает палец вверх, — я им строго-настрого запретил даже приближаться к Лалисе Ким. И что мы сейчас узнаём? По словам вашей же дочери они подошли к Лалисе и затеяли какие-то разговоры. То есть, они нарушили мой строжайший приказ!

Голос ДжиСопа становится всё строже. Прямо любуюсь им. Вступает директор Ю.

— Это значит, господин Чонг, что у нас нет никаких сомнений, что именно ваша дочь — зачинщица драки. Фактически вы сами это только что признали, — директор Ю похлопывает по столу ладонью.

Никогда не видел, чтобы люди так быстро бледнели. Вот почему я восхитился этой парочкой. Приготовили ловчую яму, подманили и захлопнули крышку.

— Адвокаты могут оспорить ваши слова, — бурчит Чонг ДаХун, но сопротивление бессмысленно.

— В любом суде наши слова будут иметь большой вес, — легко парирует ДжиСоп. — Давайте лучше обговорим меру вашей ответственности. Ваша дочь с подругами испортили школьный костюм Лалисы, разбили её телефон, отправили её в больницу. Господин Ким, как вы думаете, во что обойдётся содержание в больнице вашей внучки?

— Не имею представления. Не говорил об этом с врачами.

— От пяти до десяти миллионов, — замечает директор Ю и продолжает вместо заместителя. — Все потери Лалисы Ким оплатим мы. Суммарный счёт предъявим вам. Плюс к этому вам придётся заплатить компенсацию Лалисе Ким за моральный ущерб. Программа обучения у нас напряжённая, а она несколько дней проведёт в больнице. Господин Ким, в какую сумму вы оцените размер компенсации от господина Чонга?

— Не имею представления. Надо Лалисе звонить, а у неё телефона нет. Кстати, вы мне его отдадите? Мне бы сим-карту оттуда вытащить, я уже купил ей новый, примерно такой же.

— Счёт в магазине взяли?

Вытаскиваю из нагрудного кармана бумагу. Отдаю. Директор Ю бережно прячет её в стол. Инструктирует.

— Когда купите новый костюм, тоже счёт нам отдайте.

Потом некоторое время разбирались, как дозвониться до Лалисы. После нескольких звонков выходим на дежурного врача, и через его телефон слышу голосок внучки. Короткий разговор и всё. Моя Лалиса всё обдумала.

— Она сказала: двадцать миллионов. И ещё есть условие: все трое должны уйти из школы. Иначе она сама уйдёт.

— Про СэГе я понимаю, — осторожно говорит директор Ю, — но её подружки не так уж виноваты.

— Лалиса считает, что если бы не подруги, она смогла бы убежать. Они не дали ей этого сделать. Фактически избивать Лалису начали они. СэГе присоединилась чуть позже.

На господина Чонга стараюсь не смотреть. Настолько у него подавленный вид.

— Мы не заинтересованы раздувать это дело до уголовного суда, — мягко объясняет директор Ю. — Но если вы и родители подруг вашей дочери откажетесь улаживать дело миром, мы сами, школа Сонхва, подадим на вас в суд. И добьёмся справедливого приговора. Школу ваша дочка будет заканчивать в Анян. Слышали о таком заведении?

Всё. Тесто для запекания в печи готово. Это я про бедного господина Чонга.

Господин Чонг уходит, тяжело переставляя ноги и еле слышно прощаясь. Я остаюсь. Директора вопросительно смотрят на меня.

— Есть ещё одно дело, уважаемые. Пригласите, если можно, учителя физкультуры ХеДжина.

Окончание главы 6.

Глава 7. Благоденствие Лалисы

Место действия: больница Сеульского университета

Время действия: 22 октября, время 09.10

Позавчера вдруг выяснилось, что правый большой палец ушиблен. Когда попыталась стучать по клавишам планшета. Перепугалась страшно. Вдруг вывих или ещё какое-то серьёзное повреждение? Я ж пианистка! Врач сводил на рентген и успокоил. С костями и связками всё в порядке. Ушиб и не слишком глубокий. Почему-то именно так сказал.

Но всё равно, на пробел приходится приучать себя нажимать левым пальцем. На планшете не так удобно, как на компьютере, и стол в палате не предусмотрен. Так что только хардкор, только развлечения в постели. Худо-бедно, но десяток страниц уже слепила. Хорошо, что память замечательная и помню момент, на котором ещё дома остановилась. Когда запугивала онни, что мне нужно приложить усилие для запоминания и какое-то время на разгон и остановку, не то, чтобы совсем врала, но преувеличила точно. А чего она?

Как победить в жизни? Добиться успеха, выпрыгнуть наверх? А надо всё выкручивать к своей пользе. Если сумеешь — станешь непобедимой. Выглядеть будет примерно так: враг подстреливает тебя на дистанции, ты вместо того, чтобы падать, жалобно вереща, прибавляешь ходу. Невозможно победить того, кто любой ущерб оборачивает к своей выгоде.

Мне нравится, что меня отправили в больницу? Да кому же это может понравиться? Но нет худа без добра, у меня образовалась масса свободного времени, которого в обычном режиме у меня жуткий дефицит. Двигаться мне тоже можно, хотя есть ограничения. Доктор строго-настрого запретил резкие движения: прыжки, броски, толчки. И ещё мимику запретил:

— Твоё лицо должно выглядеть неподвижной маской. Не надо улыбаться, тем более, смеяться. Любая мимика запрещена. Не волнуйся, это ненадолго.

Так что сейчас постоянно играю роль сфинкса.

Время обеда подступает незаметно. А вот жевать, не двигая мышцами лица, намного труднее. Невозможно. Но медленно и осторожно — вполне.

После обеда минут сорок отдыхаю, время от времени встряхиваю кистями. Нагрузка на них нонче концентрированная. Спать после обеда не хочется. Наверное, потому что больничных порций не достаточно, чтобы загрузить организм.

Ещё надо поработать над собой. Прыгать нельзя, а стопы размять, почему нет. Особенно лёжа и сидя. На пальцах можно походить, снова размять. Теперь балетные стойки и движения, растяжку…

Зашедшая в палату медсестра застаёт меня на полу в шпагате. Дожимаю его почти до конца и, надеюсь, к концу больничного периода ликвидирую это «почти». В этой растянутой позе опять ритмично и долго двигаю ступнями. Вытягиваю их, вращаю ими.

— Что это ты делаешь? — медсестра ответа не ждёт, продолжает, — к врачу, лицо смотреть.

Врач, к которому меня отконвоировали, аккуратно снимает повязку, внимательно осматривает мою рану на лице. По удовлетворённому