сыночка и собрался было уезжать, но ехидная Микаэла предъявила Ганса, своего супруга. Пока я делами занимался, они уже и в Храме отметились, и свадебку сыграли.

Муж — парень лет двадцати с небольшим хвостиком. Взят для помощи жене в портовых делах, сам из семьи потомственных купцов. Чувствуется, что про меня наслышан, и выказывает некий пиетет.

На лицо довольно симпатичный, но вдруг показалась, что чем-то он кого-то мне напоминает. Долго не мог понять кого, пока вдруг не перехватил брошенный на Мимику взгляд. Тут меня сразу осенило! Найджел так же смотрел на свою жену Терезу. Вроде огромная разница между купцом и герцогом, но… но… но… Такая же зависимость от супруги. Ты вроде и вровень с ней, но и сам чувствуешь — не совсем!

Дело даже не в деньгах, как таковых, их у тебя достаточно для комфортной жизни, однако если приглядеться, в глазах людей видишь знание, что ты не глава семьи, а при жене. Найджел — герцог «из вежливости», его советы слушают или нет, никто не знает. Зато все точно понимают, кто принимает решения. Если умрёт жена, он останется с титулом и достойным доходом, но герцогство перейдёт к дочери, и управлять им будет она со своим мужем.

Здесь, видать, всё так же. Муж работает в порту, зарабатывает деньги, возможно, получает хороший процент от дохода, но люди догадываются, что он почти управляющий, взят для помощи в делах, хорошо, если вообще спит с женой.

Сочувственно потрепал Ганса по плечу и распрощался. Честно скажу, мне парня жалко стало. А он это как-то понял.

В тот же вечер парень прибежал ко мне в усадьбу, на приём попросился. Принял, интересно же. Муж бывшей сразу заявил, что про меня много хорошего слышал и сильно уважает. Тихого вообще в порту многие уважают — с мелких торговых, да и прочих людей последние гроши не вымогает. Строг, но справедлив. И, главное, за своих радеет. Меня околоточный до сих пор в пример приводит: Дескать, есть дела, а есть делишки. Ты дела, с короной связанные, исполняй со всем тщанием, тогда и на твои мелкие прегрешения глаза прикроют. А что такого? Все мы люди, все мы человеки. Не согрешишь — не покаешься, не покаешься — не спасёшься.

В общем, Ганс предложил докладывать о делах портовых. Мог бы и процентом от прибыли кланяться, но боится такую мелочь предлагать. Взамен просит покровительства.

От процента я отказался, а на доклады согласился. Дал адресок, посоветовал сходить к картографу, поговорить о делах совместных. Он про порт что-то расскажет, сам, о чём другом услышит. Обрадовался Ганс. Стал обещать, что за моим сыном горой стоять будет, найдёт всё потребное малышу. Что Микаэлу любит, ценит и приданое преумножит. Он не только за процент от оборота женился, он и душу женщины понимает. Есть у него и собственные дела, только размах другой. Налор — гора! Такая мелкая сошка, как Ганс, против него как килька супротив кита, но тоже своё понятие имеет, со временем собственные капиталы накопит, чтобы в общее дело пустить.

В следующий доклад получаю схему — кто под кем в порту ходит, и кому сколько даёт. Ценным кадром муженёк Мимики оказался, многое о портовых делах знает.

В этот четверг Кестнер Люций, мой картограф, прислал срочную записку. Водный волшебник, что ходил с Налором в экспедицию спасения, приятельствует с Гансом. Вместе выпивают, прямо говоря. Так вот, этот чародей ранга не столь высокого, но опытен в обращении с водой, а потому к нему в начале этой недели подошли незнакомые люди, причём без рекомендаций от местных, портовых.

Предложили они странное — наняться на срок не более недели. Деньги обещали достойные, хотя и не чрезмерные. Но дело необычное — помочь отряду преодолеть водную преграду, возможно, остановить водяной вал, и уж точно, защищать от заклинаний огненной магии. Не один он будет такой волшебник, хотят их набрать с десяток, и чтобы все водники, да под командой магистра.

Человек отказался, заявил, что никогда не связывался с пиратством и связываться не собирается.

Вербовщики обиделись, заявили, что с самого верху дворяне между собой воевать собрались. Тогда чародей заявил, что в дворянской сваре точно участвовать не станет. Дескать, паны дерутся, у холопов чубы трещат. Те помирятся, а простолюдинов к ногтю прижмут. Категорически отказался, словом.

Ганс сделал вид, что курьёз ему не интересен, но к картографу сразу побежал. Кестнер, уже по собственной инициативе, поговорил с городовым из тех, что на доплате к жалованию сидят. Полицейский что-то такое тоже слышал и обещал подготовить за пару — тройку дней подробную справочку. Кто приходил? От кого? С кем разговаривали? Согласился тот на предложение вербовщика?

Понятно, полицейскому были выданы средства на переговоры. Он ещё и премиальные получит, ведь любой труд должен вознаграждаться. Но Люций считает такой расход оправданным, уж больно вонючий запашок от вербовки идёт.

Баронесса де Берти

В пятницу утром в кабинет постучался служитель и объявил, что ко мне на приём пришла дворянка по личному делу. Имя не назвала, но заявила, что мы давно знакомы. Что-то такое недавно уже было. Говорю, что приму, и в комнату заходит хорошая знакомая, баронесса Алиса де Берти, не последний человек в Службе охраны короны.

— Граф! — лучезарно улыбается женщина, — есть разговор.

— Приятно вновь вас увидеть. Я внимательно слушаю.

— Нет! — качает головой посетительница, — о некоторых вещах лучше не говорить в помещениях. Говорят, что стены имеют уши.

— В этом кабинете тоже?

— Не уверена, но зачем рисковать? На улице прекрасная погода — моросит холодный дождичек, резкие порывы ветра с моря. Самое время погулять. Ни один наблюдатель не сможет ходить за нами, прикрываясь амулетом и подслушивая.

— Хм… Всё до такой степени плохо?

— Граф, наоборот, дела идут прекрасно, но зачем об этом знать всем желающим?

— Что ж, погуляем. Хотя у меня есть амулет против подслушивания…

— Пойдёмте, пойдёмте. Лучше обходиться простыми методами.

Я накинул шинель, и мы действительно пошли гулять между луж на аллеях парка под холодными струйками, льющимися с небес.

— Даже в невидимости трудно остаться незамеченным под дождём, — пояснила Алиса. — Виден контур тела, на земле остаются мокрые следы, а из-за множества мешающих капель почти невозможно следить за артикуляцией губ говорящих, понять слова не реально.

— Вы хотите рассказать мне что-то особо секретное?

— Хочу обсудить отличие между наёмником и офицером. И тот, и другой делают одно дело, но первый может отказаться, если его не устроит оплата или если ему чего-то не понравится в заказе. А вот второй обязан подчиниться приказу.

— Я понимаю разницу.

— Не все приказы, которые отдаются, стоят затраченных на их исполнение сил и средств, но если они отданы, мы их выполняем. Бывает, наоборот, приказ не отдан, без него ничего нельзя сделать, мы бессильны, но повлиять на командующего не можем.

— Да, прискорбная ситуация.

— Часто бывает так — мы предупреждаем, но нас не слушают, или, скажем, старшие начальники, по каким-то своим причинам, не доводят предупреждения до первых лиц. Даже термин такой придумали «высшие соображения».

— И такое знакомо.

— Самое поганое, граф, когда кем-то из первых лиц отдаётся вредный приказ. Кто-то на кого-то обиделся, кто-то чего-то решил проверить или что-то в таком роде. Ладно, теряются средства, силы, иногда даже гибнут люди, мы к этому привыкли. Но когда достижение результата ухудшает общее состояние дел в королевстве, оно просто нестерпимо.

— И тут плавно переходим ко мне? Да?

— Вы правы. Скажем так, кто-то получил приказ и обязан его выполнить, хотя понимает, что тот не приведёт к добрым последствиям. Но этот кто-то офицер и не может отказаться! Да и в случае отказа, дело передадут кому-то другому. Что офицеру следует делать?

— Даже не знаю, как выкрутиться в такой ситуации.

— Остаётся уповать на милость богов и на то, что цель приказа сама сможет справиться с коварными планами. И что на исполняющего приказ никто не обидится.

— Милость Богов? Ну… да… наверное, вы по адресу.

— Кстати, ваша подружка по гимназии, сейчас ждёт ребёнка. Помните Марги? Вы с ней и её братом часто вместе в гимназию ходили. Она вышла замуж и сейчас её фамилия Марер.

— Совсем недавно слышал эту фамилию. Фридрих Марер?

— Нет, это её свёкр. Она замужем за Радором, сыном Фридриха, но служащим под отцом. Все трое очень хорошо о вас отзываются.

— Приятно слышать. Надеюсь, наши чувства будут взаимны.

— Во всяком случае, Мареры на это сильно рассчитывают. А вот, кстати,