С Вадимом я познакомилась, еще учась в университете. Я тогдаподрабатывала в одной фирме, там мы и встретились. Вадим заглянул к своемудругу, а мне нужно было срочно передать документы в налоговую. Он вызвался меняподвезти. Простившись с ним, я не подозревала, что судьба сведет нас еще раз.Его жена в то время намеревалась открыть салон красоты, помещение они купили встаром городе, и Людмиле хотелось оформить его в стиле девятнадцатого века. Кто-торекомендовал ей меня как человека с фантазией и хорошо знающего историю родногогорода. Немаловажным для Людмилы был тот факт, что мое вознаграждение можнобыло считать чисто символическим. Я сделала эскизы, они ее устроили, и началасьсовместная работа. В один из вечеров, когда мы, сидя в будущем салоне, ломалиголову, как удешевить проект, приехал Вадим. К открытию салона мы подружилисьне только с Людмилой, но и с ним. Потом я стала работать на телевидении, а онвынашивал идею заняться рекламным бизнесом и однажды изложил ее мне. В рекламея себя не видела, но Вадим проявил настойчивость, и я в конце концовзадумалась, а потом и увлеклась. Идеей, а не Вадимом. Так мы сталикомпаньонами: его деньги, мой творческий потенциал. Он оказался прекрасным менеджером,и дела наши шли отлично, в первую очередь благодаря ему, одна я вряд ли смоглабы справиться.

Вадим рос в весьма благополучной, с финансовой точки зрения,семье, в советские времена его дед был директором продуктовой базы, с этого иначалось благосостояние, которое отец Вадима упрочил, трудясь на весьмадоходных местах. Мой компаньон смело мог причислить себя к золотой молодежи,однако, вопреки установившемуся канону, в университете был примерным студентом,рано женился и родительским деньгам предпочитал свои собственные, то есть былсерьезным, порядочным и надежным парнем.

Внешность его сразу вызывала симпатию и доверие. Рост стодевяносто сантиметров, стройный, смотрит серьезно, а разговаривает со всемиисключительно доброжелательно. У него приятное лицо с пухлыми губами и глазаминебесно-голубого цвета. Ранние залысины на выпуклом лбу его отнюдь не портили.Он был старше меня на девять лет и имел привычку разговаривать с молодымиженщинами тоном доброго дядюшки. Дамам он очень нравился, причем дамам всехвозрастов, и, конечно, знал об этом. У нас было негласное правило: склиентами-мужчинами веду переговоры я, с клиентами-женщинами – Вадим. Этамаленькая хитрость всегда срабатывала.

– Прости мне мою назойливость, – вдруг сказалон. – Но мне кажется, тебя что-то беспокоит. Сначала я решил, что у тебякто-то появился. Теперь не знаю, что и думать.

– Это так заметно? – откладывая в сторону нож ивилку, вздохнула я. – Я имею в виду мое беспокойство? – В тот моментя подумала, почему бы все не рассказать Вадиму? Он человек здравомыслящий, инаверняка у него найдется для меня разумный совет. В очередной раз мне оченьзахотелось переложить свои проблемы на мужские плечи, и раз уж Ромка где-то наАлтае, самое время довериться Вадиму.

– Заметно. Причем не только мне. Павел сказал…

– О господи, – покачала я головой. – Почемумужчины вечно обвиняют женщин в болтливости, когда сами не в состоянии держатьязык за зубами. Все дело в Юльке, – решилась я.

– Она опять влюбилась? – усмехнулся Вадим.

– Хуже. Написала дурацкую статью, полный бред, но… нопосле этого ей стали приходить эсэмэски странного содержания, добавь к этомупредложение встретиться ночью на кладбище.

Вадим опять усмехнулся:

– Подходящее место для свидания.

– Тебе смешно, но на самом деле забавным это невыглядело. Даже наоборот.

– Ты хочешь сказать… – растерялся Вадим. – Вы что,пошли туда?

Я кивнула.

– И ты? Мало того что не смогла отговорить ее от глупойзатеи…

– Потому и пошла, что не смогла отговорить.

– И что там произошло?

Вздохнув, я все выложила. Как я и ожидала, собственныйрассказ показался мне верхом глупости, но Вадим воспринял его неожиданносерьезно.

– Не могу поверить, что ты вела себя такбезответственно, – принялся выговаривать он. – Ясно, что вы имеетедело с психически неуравновешенным человеком. А Юльке не мешало бы задуматься,что ее глупые статьи…

– Ради бога, Вадим, – перебила я. – Я знаю,что ты прав, я и сама думаю так же. Лучше скажи, что нам теперь делать? Идти вмилицию?

– Разумеется. Возможно, его слова об убийствах не болеечем желание нагнать на вас страху, но… согласись, это звучит довольно зловеще.

– Вопрос в том, отнесутся ли к нашему рассказусерьезно?

Вадим некоторое время молчал, размышляя.

– Скорее всего, в милиции решат, что это ловкийпиар-ход, учитывая Юлькину статью.

– У меня есть знакомый в следственном отделе, я моглабы обратиться к нему, но он сейчас в отъезде.

– Пожалуй, это самый разумный выход. А пока он невернулся, не делай глупостей: никаких встреч и тому подобного.

– Ты прав, – ответила я с большой долей печали.

Проблема не испарилась, как я того втайне желала, и ничегодля ее решения Вадим предложить не мог, впрочем, глупо было надеяться на это.

– Кстати, сегодня мне звонила тетушка, – заметилВадим. Я решила, что он хочет сменить тему, и спросила:

– Как у нее дела?

– По-моему, прекрасно. Старуха утверждает, что никогдатак хорошо себя не чувствовала. – Он помедлил и, взглянув на меня,заговорил опять: – Она спрашивала о тебе, жаловалась, что ты давно к ней ненаведывалась. Ты же знаешь, она считает: весь мир крутится вокруг нее, и любоймало-мальски знакомый человек просто обязан о ней беспокоиться, а от тебя онаждет визита вежливости. Ты ведь обещала заглянуть к ней.

– Извини, я, честно говоря, забыла. Да и не придала ееприглашению особого значения. Согласись, мы не так близки…

– Я тебя прекрасно понимаю, – кивнул Вадим. –Но если тетушка что-то вбила себе в голову… Она ждет вас вместе с Юлькой.

– С Юлькой? – удивилась я. – Они же едва знакомы.

– Меня это тоже удивило. Обычно старуха осторожна и нежалует малознакомых людей. Сегодня она утверждала, что твоя Юлька ей оченьпонравилась, а к тебе, если верить тетке, она вообще питает родственныечувства.

– Хорошо, я ей позвоню, – пожала я плечами.

– Сделай одолжение. У старушенции крыша совсем съехала,представь, в ее окружении появился тип, которого она буквально боготворит.