– Думаю, для Витьки это не принципиально. Но если типна кладбище сказал «он будет убивать», значит, по законам жанра, труп долженпоявиться.

– То, что Витька подлец, мне давно известно, но ты… какты…

– А что, собственно, я сделала? Написала правду?

– Да? А никому из вас не пришло в голову, что трупомможет стать сотрудник газеты? – рявкнула я.

– Ты меня имеешь в виду? Спасибо, что высказалась такделикатно. Витьке пришло. Сегодня. Не думаю, что мой труп его особенноопечалит, но, чего доброго, отвечать ему придется. И он потащил меня в милицию.

– Правильно, – кивнула я, выжидающе глядя на Юлькуи не торопясь вздыхать с облегчением. – И что?

– Написали заявление. У нас его приняли и обещалиразобраться.

– Ну… хорошо, – нерешительно сказала я.

– Чего хорошего, Лизка? После этой статьи ментыуверились: нам нужна сенсация. Они, пока заявление принимали, совершеннооткровенно потешались. Спрашивали, когда следует ждать третью серию и сколькоих всего будет. Это было глупо, – серьезно добавила она. – Мыдобились прямо противоположного эффекта. И, очень может быть, здоровонапакостили человеку.

– Какому? – не поняла я. Юлька кивнула на своймобильный.

– Нашему таинственному незнакомцу. Ты же видела, что оннаписал. Витька руки потирает и ждет продолжения. А мне, знаешь ли, как-то непо себе, вроде бы я человека подставила.

– Перестань. Он знал, кому звонил, в смысле, он знал,что звонит журналистке.

– Ага. А чего хорошего от нас ждать? – хмыкнулаподруга.

– Возможно, он как раз рассчитывал, что ты об этомнапишешь.

– Верится с трудом. Особенно после его сообщения.

Я видела, что Юлька здорово расстроена, она боялась занеизвестного, славшего ей эти эсэмэски, вместо того чтобы бояться за себя.Стоп. Чего бояться? Никакого общества нет и быть не может, мы имеем дело спсихом… вот именно, с психом. И что он предпримет теперь, остается лишь гадать.Я бы многое отдала за возможность убедиться, что все происходящее чья-то глупаяшутка, но чем дальше, тем меньше в это верится.

Молчаливые и совершенно несчастные, мы сели ужинать.

На следующее утро я отвезла Юльку в редакцию и отправиласьна работу. Утро было солнечным, о плохом думать не хотелось, и я поспешилапогрузиться в привычную суету, как будто желая отгородиться от неприятностей,уйти от решения проблем, понимая, что это неправильно, но так было проще. Ихоть сама себе напоминала страуса, однако понятия не имела, как эти проблемы решить.

Ко мне в кабинет заглянул Вадим, в то утро на нем былсветлый костюм, и я неожиданно для себя подумала: «Он очень интересныймужчина», а потом испугалась, с какой такой стати меня начали посещать подобныемысли, точнее, почему это вдруг я стала придавать им значение? В общем, похоже,что все в моей жизни складывается неправильно. Вадим широко улыбнулся испросил, звонила ли я старухе. Тут мне сделалось стыдно, потому что об Аделаидея попросту забыла. Я пообещала позвонить немедленно, он ушел, а я набрала номерее домашнего телефона.

– Лизонька, – обрадовалась Аделаида. – Какхорошо, что ты позвонила. Я уже начала думать, не обидела ли тебя чемненароком?

– Что вы, конечно, нет. Просто дел очень много…

– Да-да. Это я, бездельница, всем надоедаю.

– Ничего подобного.

– Ладно, ладно, я знаю, ты добрая девушка и правду нескажешь. – Это замечание прозвучало довольно двусмысленно, но я не сталаобращать на него внимания. – Я подумала, – продолжалаАделаида, – может, вы заглянете ко мне, попьем чаю, поболтаем. Я имею ввиду твою подругу, такая милая девушка, мне она очень понравилась. Хотя неуверена, что она захочет тратить свое время на пустую болтовню со мной.

– Что вы, я думаю, Юля с удовольствием составит намкомпанию.

– Тогда, может быть, сегодня?

– Я не знаю Юлиных планов, – ответила я. –Давайте я вам перезвоню.

– Хорошо, милая, жду твоего звонка.

Мы простились, а я с недоумением покосилась на телефоннуютрубку: откуда вдруг такая любовь к Юльке? Что-то за этим, безусловно, кроется.Какую еще пакость замыслила старушенция? Самый простой способ узнать это –встретиться с ней.

Я набрала Юлькин номер, но она не ответила. Я звонила ей ещедважды и, конечно, начала беспокоиться, хотя в том, что она не отвечает, небыло ничего необычного. Наконец Юлька позвонила сама.

– Есть новости? – поспешно спросила я.

– Есть, – засмеялась она, я силилась отгадать, чтоее так веселит, пока она не сказала: – На этот раз хорошие.

– Ты узнала, кто этот тип? – ахнула я.

– Откуда? – недовольно ответила подруга. –Моя хорошая новость никакого отношения к нему не имеет.

– Да? А к чему имеет?

– Ко мне. Я познакомилась с парнем.

В первую минуту я решила, что она дурака валяет. Какой, кчерту, парень, когда у нас такое… но высказываться поостереглась. Вместо этогоспросила:

– Что за парень?

– Симпатичный. Мне кажется, я влюбилась с первоговзгляда. Он такой… такой, одним словом.

– Где вы познакомились?

– В кафе, где я обычно обедаю. Он подсел ко мне, мыразговорились. И проболтали почти час. Представляешь? Обменялись телефонами ирешили встретиться в самое ближайшее время.

– Отлично, – только и могла произнести я, Юлькиновнезапное увлечение я восприняла чуть ли не как предательство, хотя могла быпорадоваться за подругу.

– Я звонила Аделаиде, она ждет нас в гости.

– Нет ни малейшего желания с ней встречаться, но, еслиты настаиваешь, хорошо, пойдем. Только не сегодня.

– Я договорюсь на завтра, подходит?

– Подходит.

– Ты ночевать ко мне приедешь?

– Наверное. Если что, позвоню.

Я повесила трубку, пребывая в некоем смятении.