– Нам нужно идти на регистрацию, – Халмар с сумками остановился возле меня. Я, наверно, ему сейчас напоминаю полоумную. Что для него подобное путешествие? Длительный полет, не более того. Держу пари, его очень часто отправляют в подобные командировки. Он похож на того, кому и вправду доверяют ответственные поручения. В тот момент тем же углом сознания, которым наблюдала за своим новым коллегой и руководителем, решила, что, если в поездке он потребует близости – я обдумаю это. Я настолько счастлива и благодарна ему… Или, может быть… совсем не поэтому…

– Вера, тебе плохо? Ты боишься летать?

– Нет… я не поэтому… я… просто это была моя мечта, понимаешь? Я мечтала попасть в Норвегию десять лет и очень жалела, что пришлось отказаться от этого. У меня дома… у меня в комнате на стенах висят плакаты с яхтами и норвежскими фьордами. Я просто… просто не могу поверить, что это происходит на самом деле…

На мои пылкие речи Халмар никак не отреагировал, и как бы мне не хотелось поговорить с ним, высказать свою радость, я прикусила свой болтливый язычок. Зачем делаю это? Для него это всего лишь необходимость, задание, данное руководством. Скучная рутина и, вполне возможно, неинтересная попутчица. Вспомнить только его поцелуй. Без эмоций и комментариев.

Чтобы сгладить момент, резко перевела тему, одновременно делая шаг из сугроба на единственное чистое местечко на тротуаре.

– Не бери в голову. Разволновалась. Нам надо спешить на регистрацию?

– Да, – Халмар ответил кивком, взял две наши сумки и безмолвно направился вперед.

Вот, когда я задумалась о нем. Если его сравнивать с кем-то или чем-то, то он бы с легкостью сошел бы за неприступную скалу, на верхушке покрытую снегом, а у ног омываемую холодными водами. Большой, красивый и словно без души. Совсем. Одна пустая оболочка. Ни души, ни истории. Ни боли, ни радости внутри этого тела. Ровным счетом ничего. Он как робот, вытащи батарейки и застынет на века.

Мы летели первым классом с одной пересадкой в Москве. Халмар взял на себя все вопросы с документами и багажом. Мне только и оставалось, что везде следовать за ним и никуда не пропадать. В дороге, которая заняла в общей сложности почти сутки мы почти не разговаривали. Может быть он такой неразговорчивый, потому что иностранец. Как только сели в кресла и он убедился, что у меня все есть, что я пристегнута, достал из своей сумки обычную книгу на своем норвежском и погрузился в чтение. И это в тот момент, когда меня трясло в предвкушении встречи с мечтой! Впечатления, радость так и рвались наружу, а поговорить было не с кем. Я с тоской смотрела на других пассажиров, на стюардесс и стюардов, дружески перешептывавшихся друг с другом. Со мной не говорил никто. И позвонить при нем было некому. Написала бабушке, что все в порядке, и чтобы она поцеловала от меня девочек. Меня мучила совесть, что не смогла их взять с собой. Только и оставалось тешить себя надеждой, что когда-нибудь я накоплю достаточно денег и мы все вместе с бабулей полетим в Норвегию. Они увидят неземную красоту тех мест и поймут меня и мои восторги.

Единственный раз, когда потревожила покой своего сопровождающего, это во время перелета Липецк-Москва, вдруг вспомнила, что никак не отчиталась на работе. Бесихвостов с Обольщевским сто процентов уже в курсе, но я же должна была сообщить для очистки совести. Но на всякий случай, сперва решила спросить Халмара.

– Я забыла позвонить Руслану Константиновичу.

Иностранец даже не оторвался от чтения. Просто как бы между делом спросил:

– Правда?

– Как только приземлимся, позвоню обязательно.

– Правда забыла позвонить?

Он так это спросил, будто бы я была самым безответственным работником в «Черном парусе». Да уж, не стоит забывать, что он все-таки мое новое руководство, которое побаивается даже Бесихвостов со всей своей царской натурой.

– Да, я виновата. Обязательно исправлюсь. У меня действительно не было раньше таких командировок. Растерялась.

– Это не командировка. Это твой приз. Хогберги не остаются в долгу.

– А как… как надолго мы летим?

Он ответил не сразу и поразил меня отчетливо промелькнувшей неуверенностью в голосе:

– На неделю.

Чуть погодя оторвался от книги и сообщил:

– Руслану не надо звонить, он в курсе. На предприятии твое отсутствие будет отмечено как командировка. Это наш долг, мы заботимся о полном его возвращении.

– Спасибо.

В порыве благодарности я неосторожно опустила руку на его запястье. Он скосил взгляд – я ее тут же одернула. Вместе с рукавом, которым прикрыла появившийся островок синяка.

– Халмар, огромное спасибо. Я понимаю, что это путешествие стало возможно только благодаря тебе. Большое спасибо, я… Я не забуду этого.

– Не стоит, – сказал, как отрезал и отвернул свою голову обратно к книге. – Ты сама выиграла конкурс. Это твой заслуженный приз. Мы должны были узнать, почему ты не смогла прилететь. Рождение детей – это уважительная причина. Мы сами могли дождаться и перенести твой приезд.

Вот так. Не беспокой меня, я занят. Ничего не оставалось, как открыть в телефоне оффлайн библиотеку и тоже погрузиться в чтение. Так бы и долетели без приключений, если бы не неожиданный звонок Бесихвостова на мой телефон перед посадкой в московском аэропорту.

– Да, Руслан Константинович, – ответила довольно громко, мы как раз только заняли свои места в первом классе.

– Верочка, куда вы пропали, моя дорогая? Я вас обыскался. Обольщевский уверяет, что я вас отправил к нотариусу, но как же я был удивлен, когда узнал об этом! Теперь собираюсь навестить доктора, чтобы выяснить, а не заболел ли я маразмом. Вроде бы не настолько стар! Я слышал, этим недугом страдал предыдущий владелец «Черного паруса», Богдан Ярославович. Неужели я так похож на него? Или этот недуг преследует всех, кто руководит «Парусом»?

– Э… Руслан Константинович, я думала, вы знаете, что я в командировке.

– В командировке? Что-то совсем с моей памятью стало или вы работаете на каком-то другом предприятии. Что, кстати, несложно устроить, если вы мне сейчас же не объясните, где вы и почему исчезли сегодня прямо посреди рабочего дня.

– Но я… я сейчас… – я повернула голову к Халмару, прикрыла трубку рукой и прошептала:

– Ты говорил, что Руслан Константинович в курсе.

В трубке послышалось:

– Але! Верочка! С кем вы там разговариваете? Мне кажется, сейчас все ваше внимание должно быть направлено на то, чтобы не остаться без работы.

– Меня сейчас уволят, – пропищала жалобно я, все еще прикрывая ладонью динамик.

Халмар забрал у меня телефон и произнес всего несколько предложений на норвежском, причем звучало это довольно грубо. Потом повесил трубку и вернул телефон мне. Отвернулся к книге, даже не объяснив, что сделал.