— Хорошо. Ну а если тебе что-то понадобится, дай мне знать. Кристофер уже из многого вырос, да и в запасе у меня кое-что осталось.

Шантель улыбнулась. Ей все еще было трудно поверить, что через семь месяцев придется иметь дело со всеми этими маленькими вещичками.

Обед был накрыт во внутреннем дворике на длинном столе. Все было просто, но очень аппетитно. Курица-барбекю, макароны с сыром, листовая капуста, зеленая фасоль, картофельный салат и сладкий чай в больших кувшинах.

Атмосфера была самая непринужденная.

Как только все наполнили свои тарелки, Теренс, старший брат Шантель, попросил Романа рассказать о его работе.

— Должно быть, это очень не просто — управлять большой футбольной франшизой.

Роман начал с того, как его отец приобрел команду. Потом рассказал, какую роль во всем этом играют его братья и сестра. И почему он, как самый старший и лучше подготовленный, взял на себя управление. Уилсоны внимательно слушали, в то же время не забывая про еду. Глаза Шантель сияли.

— Правильный подход, — сказал Фрэнк. — Ты старший, но смотришь на это как на семейное дело.

— Так и есть, — сказал Роман. — Никакого «я», только «мы».

Из дома донесся детский плач.

— Извините меня. — Шарлин вышла из-за стола и вернулась с трехмесячным ребенком, завернутым в байковое одеяльце.

— Можно мне? — попросила Шантель, протягивая к нему руки.

— Конечно. — Шарлин осторожно передала ей малыша. — Ну же, сынок, поздоровайся со своей тетей.

Шантель улыбнулась и протянула ему палец, за который тот сразу же ухватился.

Мадонна с младенцем, подумал Роман, и внутри у него что-то сдвинулось. Теперь он знал, что женитьба на Шантель была одним из самых лучших решений, которые он когда-либо принимал.

Позже, когда женщины готовили десерт, к Роману подошел Джордж Уилсон.

— Я думаю, мы должны поговорить как мужчина с мужчиной.

Роман оглянулся в поисках Шантель, но она была занята племянником. Он немного нервничал, но помнил, что она сказала о своем отце. Что он честный и справедливый человек.

Оставив гостей во дворе, Джордж Уилсон пригласил Романа в дом. На кухне он достал из шкафа бутылку и рюмки.

— За Шантель, — сказал он, когда они сели за стол.

Роман залпом опрокинул рюмку и выдохнул — огонь виски прогорел до самого живота.

— Мистер Уилсон…

— Зовите меня Джорджем.

— Джордж, мне жаль, что я не поговорил с вами, прежде чем попросить Шантель выйти за меня замуж. Дело в том, что наши отношения не совсем обычны.

Джордж Уилсон нахмурился.

— Я имею в виду, что они не соответствуют принятому порядку, — поспешил пояснить Роман. — Дело в том, что у Шантель будет ребенок.

Глаза Джорджа расширились.

— У моей девочки будет ребенок?

Роман кивнул.

— Пусть это не совсем по правилам, но я очень забочусь о Шантель и хочу лучшего для нашего ребенка.

— Я это вижу, — сказал Джордж. — Нужно иметь храброе сердце, чтобы предстать перед отцом, так сказать, постфактум. Я это ценю. У Шантель хорошая голова на плечах, и если она согласилась на этот брак, то я вас благословляю.

— Правда? — Роман не смог скрыть удивления. Он думал, что ее отец будет с ним намного строже.

— Да. — Джордж улыбнулся. — И мы должны за это выпить. — Он еще раз наполнил рюмки. — За ваш брак, мой мальчик. Пусть у вас с Шантель будет долгая жизнь, наполненная любовью и счастьем.

Эти слова еще долго звучали в ушах Романа. Он не просто хотел брака по расчету. Он хотел того, что пожелал им Джордж Уилсон.

Остаток вечера, по мнению Шантель, прошел гладко. Исчезнув вместе с отцом, Роман вернулся в хорошем настроении.

— Ну, как все прошло?

Он улыбнулся:

— Просто отлично! Я сказал ему о ребенке.

— Ты это сделал, правда?

— Да, он это сделал, Лютик, — сказал за ее спиной мистер Уилсон.

Она обернулась:

— Так ты не сердишься на меня?

— Как я могу сердиться на тебя, милая? Ты же скоро подаришь мне еще одного внука. — Он протянул к ней руки, и Шантель бросилась в его объятия.

— Спасибо тебе, пап. Ты же знаешь, как это много для меня значит.

— Конечно, знаю, Лютик. А теперь давай скажем об этом всем остальным. — Джордж Уилсон несколько раз хлопнул в ладоши, и все замолчали.

— А сейчас Шантель и Роман сделают для нас еще одно объявление.

Шантель посмотрела на счастливые лица своих родных и громко сказала:

— У нас будет ребенок!

С криками и восторженными возгласами все столпились вокруг них, с радостью принимая это новое известие.

* * *

Уже поздно вечером, после того как все гости разошлись по домам, а они с Романом скользнули под прохладные простыни, Шантель сказала:

— Знаешь, ты, должно быть, действительно нравишься моему отцу, раз он оставил нас на ночь в одной комнате.

Он притянул ее к себе:

— Поздно скрывать, когда кот уже вылез из мешка.

Шантель рассмеялась:

— О, Роман, я тебя так люблю. — И тут же смутилась. — Я… я не это имела в виду. — Она попыталась отодвинуться, но он ей не позволил.

— Эй… — Он погладил ее по щеке. — Посмотри на меня. Раньше ты мне не лгала, так что не начинай сейчас.

— Я… — Шантель хотела сказать, что это просто клише, разговорная фраза… но она действительно любила его. Но что чувствовал он? Теперь ей предстояло это выяснить. — Я люблю тебя. — Она еще раз произнесла эти три слова и стала ждать.

— Не могу сказать что-то определенное.

Услышав это, Шантель захотелось умереть.

— Но мне кажется, я все же начинаю в тебя влюбляться.

Сердце Шантель радостно встрепенулось. Он не отвергал ее любовь. Он давал ей надежду.

— О, Роман!

Они одновременно потянулись друг к другу. Он раздел ее и начал медленно гладить ее тело, словно драгоценный сосуд, с которым нужно обращаться очень осторожно. Их губы сомкнулись, и он медленно вошел в нее. Их движения были плавными и неторопливыми. Все было по-другому — более интимно, и это было похоже на любовь.

Слезы потекли по ее щекам. Должно быть, он их тоже почувствовал, но это не нарушило их размеренный ритм, пока они вместе не взошли на вершину.

Потом он вытер ее слезы подушечками больших пальцев.