— Ах вам известно! Потрясающая осведомленность! А вам известно, что это делалось только в условиях лаборатории, под строгим контролем? А почему мы свернули эту часть эксперимента, вам известно?!

Все отделение М, все, кто еще оставались на полигоне, с живым интересом слушали. Даже Олли перестала обращать на меня внимание.

— О ваших действиях я доложу полковнику Валлерту, — закончили Сагитта и, чеканя шаг, подошла к нам.

Олли вскочила, я тоже попыталась встать. Доктор Эйсуле по очереди обвела нас гневным взглядом и в конце концов остановилась на мне.

— Рядовая Корто, — процедила она, — если еще раз ты хоть вот на столечко, — она показала пальцами что-то очень маленькое, — отойдешь от протокола эксперимента, если еще раз позволишь себе что-то подобное, клянусь, я вышвырну тебя обратно в Чарну.

Она круто развернулась и направилась к припаркованной недалеко от нас машине.

— Меня-то за что? — спросила я хрипло. — Сначала говорят — выполняй приказы, теперь говорят — не выполняй приказы…

Коди помог мне сесть прямо.

— Как ты? — спросил он обеспокоенно.

— Порядок.

Стены не было, и я принялась тереться щекой о его плечо.

— Что там произошло? Что сделал Петер?

— Понятия не имею, — с досадой сказал Детлеф. — Мы были далеко, узнали, только когда все уже случилось. Вроде он сцепился с кем-то из группы сержанта Дале, но вот из-за чего…

Олли принялась светить мне в глаза фонариком, оттягивать веки и водить пальцами перед лицом. Потом достала что-то из кармана и протянула мне.

— Съешь, — велела она.

Я сунула в рот конфету и тут же скривилась — она была кислой, как сто лимонов. Гадость страшная, но разом стало легче соображать.

— Спасибо, — сказала я, захлебываясь слюной.

— Вот, — она протянула мне сигарету. — Давай теперь это.

— Да ладно, — пробормотал Коди.

Детлеф смотрел на меня с неприкрытой завистью.

— Сейчас вернемся, и тебе надо будет пройти обследование, — сказала Олли. — Посмотрим, что еще можно сделать.

«Посмотрим, что осталось от твоих мозгов», — читалось в ее взгляде.

Она отошла, и я, затянувшись пару раз, передала сигарету Коди. Он сделал быструю затяжку и сунул сигарету Детлефу, а тот вернул мне. Эрика стояла в стороне и изображала, что ей это не интересно — она справедливо полагала, что с ней я все равно делиться не стану.

Я опустила веки, но в голове тут же закрутились остатки образов — хаос, темнота, жженый сахар, изломанный человек на земле… Я поскорее открыла глаза.

Передо мной стоял сержант Хольт.

— В машину, — велел он.

— Так точно, сержант, — ответил Детлеф.

Я поднялась. Хватит разлеживаться, боль прошла, в голове прояснилось, можно идти. Не так уж это все и страшно, как Сагитта расписывала.

Коди поддержал меня под руку.

— Это правда? Он приказал тебе это сделать? — спросил Коди, глядя вслед Хольту.

Я кивнула.

Коди зло прищурился.

— Когда-нибудь этот урод за все поплатится, — пообещал он. — Тварь. Он пожалеет, что к тебе полез. Когда нас закончат модифицировать…

Он не договорил, а я не стала переспрашивать. Мне даже думать об этом не хотелось.

— Где Петер? — спросила я.

Коди и Детлеф переглянулись и пожали плечами.

— Его увезли раньше, — ответила Эрика. — Я видела. Он был без сознания.

— Почему его просто не вырубили сразу? Почему, не знаю, не дали ему по голове, не надели наручники, не пальнули из парализатора?

— Его сложно вырубить, — сказал Детлеф. — Парализаторы на нас не действуют. Пулевых попаданий потребуется несколько десятков, наверное. В этом и смысл, понимаешь? Мы непробиваемые. Я вот думаю, я вообще бессмертный.

— Если только зарядом плазмы, — вставил Коди.

— Вроде плазменного оружия пока нет, — сказал Детлеф.

— Нет, — подтвердила Эрика. — Это фантастика. Мой отец работает с плазмой. Ее невозможно стабилизировать, чтобы ею стрелять. Мгновенно рассеивается.

— Но это все-таки можно что-то сделать, раз его увозили в отключке, да?

— Говорят, он сам отключился, — сказал Детлеф. — Когда ты вышла.

В каком это смысле — сам отключился, забеспокоилась я. Никто никогда сам не отключался от этого. Я что, сделала что-то не так? Я слишком сильно надавила на него?

Когда Эрика говорила, что она мне мозги выжжет, если я к ней полезу, — она это имела в виду?

— А кто еще пострадал? — спросил Коди.

— Да много кто. Не знаю, из-за чего он подрался с тем парнем, но досталось всем, кто полез их разнимать.

Я посмотрела на Детлефа.

— Ты считаешь, была какая-то причина? — спросила я.

— А ты думаешь, он вот так вдруг захотел его убить? — ухмыльнулся Детлеф. — Ты просто Петера не знаешь. Он же спокойный как танк. Надо постараться, чтобы его вывести из себя. Но у сержанта Дале там есть один придурок, кого хочешь достанет.

Постараться, ну да.

Я мысленно вернулась на полчаса назад. Петер ушел, Хольт пришел, я успела поваляться в грязи и залезть на стенку, и тут раздался сигнал. За эти несколько минут Петер пробежал половину полигона и сцепился с кем-то настолько, что полностью потерял ощущение реальности.

Я покачала головой. Нет, конечно. Он не хотел его убивать. Он вообще не мыслил такими категориями. Детлеф не был в его голове, а я была. Не было там ничего про желания, про ссору, про месть или еще что-нибудь такое. Только хаос.

Не знаю, что увидели бы операторы во время битвы при Караге, но наверняка что-то похожее.

Свои мысли я оставила при себе. Я все еще была уверена, что нас слушают, и, если я начну болтать, кто-то может удивиться, что я слишком много знаю.

Мы залезли на нашу платформу, и машина тронулась. Ехать было недалеко, минут десять. Иногда, Коди говорил, Хольт в качестве разминки заставлял их бежать до самого полигона. Я прислонилась к плечу брата. Хотелось спать, но я боялась закрывать глаза и просто смотрела в пространство, прокручивая в голове все, что случилось.

На базе Коди и Детлефа сразу отправили в учебку — они должны были отработать обязательную дневную программу активности, а Эрике Хольт велел проводить меня в желтую зону.

Я мало обращала внимание на происходящее вокруг. Мир снова стал каким-то искаженным, словно я смотрю на него через стеклянную стену, и я сорвала веточку полыни, размяла ее в пальцах и на ходу вдыхала горьковатый запах. Из задумчивости меня вывел голос Эрики.

— Почему лаборантка дала тебе сигарету? — спросила она резковато.

— Завидуешь? — усмехнулась я.

Эрика злилась, и я подумала, что я сейчас не в том состоянии, чтобы еще больше ее бесить. Лучше ответить правду.

— Она видела, как я делаю всякое, чтобы прийти в себя. Трусь щекой о стену, глажу