Блядь, не хватало мне только этого. Взяв за плечо, я заставил её подняться. На ней была старая вытянутая футболка. Голые ноги казались бесконечными. В паху потяжелело. Я держал за руку тощую девчонку, температура у которой, должно быть, зашкаливала за тридцать восемь, а член распирало от желания разложить её на постели и всадить по самые яйца. Чтобы кричала и металась подо мной. Да чёрт подери! Вот это точно мне ни к чему!

Вероника не сопротивлялась, когда я вывел её из ванной. И когда завёл в свою спальню — тоже.

— Ложись тут, — кивнул на кровать.

Она подняла на меня вопросительный взгляд. Но вопросов не задавала.

Оставив её, я вернулся в ванную. Скинул одежду и встал под прохладную воду. Нужно сбросить напряжение. В этом чёртовом городишке нет даже хорошего бассейна, не говоря уже о спортивном клубе, где было бы можно вытряхнуть из головы дурь. Оставшийся на полке телефон зазвонил. Кто это, я догадывался, но срочности не было. С проблемами можно повременить до завтра.

Девчонку я нашёл сидящей на постели. В руках она держала спортивное платье. Стоило мне войти, подняла голову. Завязка капюшона перепуталась в её длинных пальцах, собранные в слабую, не завязанную на кончиках косу волосы были перекинуты через плечо. Только я лёг, она отложила платье. Устроилась на соседней подушке, на расстоянии вытянутой руки.

Зря я, наверное, это. Но чтобы пацанёнок подхватил от сестрицы заразу, не хотелось.

Не прошло и минуты, как я выключил свет, на руку мою легли тёплые пальцы. Лёгкое дыхание щекотнуло шею, губ коснулись губы.

— Ника, — схватил её за локоть. С силой сжал. Да чтоб её. — Ты…

— Спасибо, — она перебила меня. — Я просто хотела сказать спасибо, — ещё раз коснулась губами.

Почему не оттолкнул её сразу — понятия не имею. Её мягкий, почти невесомый поцелуй стал новым оттенком моей личной черноты.

— Это единственный способ, до которого ты додумалась? — когда она отстранилась, просипел я. Пальцы так и сжимались на её локте.

Её ладонь опустилась мне на грудь. Придвинувшись ближе, она прижалась ко мне, то ли в попытке согреться, то ли чёрт знает зачем ещё. Блядь, блядь, блядь! Судорожно втянул носом воздух. Развернул её к себе спиной и положил ладонь ей под грудь.

— Спи, — на ухо. — Иначе я могу подумать, что тебе тоже скучно, девочка.

Не открывая глаз, я сонно застонала и ткнулась в подушку. Голова ныла, во всём теле чувствовалась ломота. Похоже, я всё-таки расклеилась. Нет уж. Нельзя. Потянулась, мысленно приказав себе собраться, и… Уловила запах табака с примесью свежести, кедра, дорогого одеколона: всего, от чего в последнее время была сама не своя. Сон пропал моментально. Эту ночь я провела в спальне Германа. Рядом с ним, в его постели. Порывисто присела, прижимая к себе одеяло. В комнате было пусто. И тихо.

— Вот же чёрт, — бросила взгляд на дисплей мобильного.

Спустила ноги с постели, собираясь встать, и тут увидела записку.

«Сегодня у тебя выходной», — чёткий ровный почерк. Буква к букве, не то что у меня. — «Платона отвезу сам. Забиру тоже. Прими таблетки».

Только дочитав, обратила внимание на неприметную коробочку, лежавшую рядом с листком. Размером она была с небольшую косметичку. Жаропонижающее, средство от кашля и ещё несколько хороших иностранных препаратов. Всё ровно, чётко.

— Перфекционист хренов, — процедила под нос, злясь сама не знаю на что.

То ли на то, что профукала, как Герман встал, как собирался и помогал собраться Платону, то ли на желание по щенячьи завилять хвостом в ответ на элементарную заботу.

На кухне царил идеальный порядок. Только в раковине стояла чашка с тёмным от кофе дном. Взяв её, наклонила, поднесла к лицу, втянула аромат кофе и поставила обратно. Злость трансформировалась в щемящую досаду. После смерти родителей я мало чем отличалась от живущей на автобусной остановке дворняги. Только поначалу боялась признаться в этом самой себе. Стоило кому-нибудь почесать меня за ухом, бросить пару конфет, и я начинала верить, что теперь не одна. Но соседи, учителя и чуть менее неравнодушные люди садились в автобус и уезжали. Я оставалась на опустевшей остановке и снова ждала… Чего? Точно не этого самого, что сейчас странным чувством ныло в сердце.

— Не вздумай, — сказала сама себе. — Он не для тебя.

Есть не хотелось, и я, налив двойной капучино, опёрлась о подоконник. Батарея была тёплая, солнце грело кожу, чашка — пальцы. В одной футболке, на огромной кухне, с утренним капучино… Где в этом я?! Кусочек другого мира, где я оказалась совершенно случайно. Всё равно что унесённая ураганом в сказочную страну Элли из «Волшебника Изумрудного города», любимой книжки детства, которую мы с папой перечитали ни один раз.

— Да, — ответила на входящий. Номер был незнакомым, но голос принадлежал тому, слышать кого я не хотела бы ещё долго.

— Ты как, в порядке? — спросил Кеша, поздоровавшись.

— Тебе не кажется, что узнать это надо было вчера? — отхлебнула кофе и пошла обратно в спальню. Очарование утра пропало, как и его размеренное спокойствие.

Кеша промямлил, что боялся сделать ещё хуже. Да действительно! Куда уж хуже, учитывая, в какой ярости был Герман.

— Ладно, Кеш, — попыталась было отделаться от него. — У меня работы много.

— Кто этот мужик?

Резонный вопрос, отвечать на который я не хотела хотя бы потому, что уже и сама не знала. Кто этот мужик? Озвученная бывшим одноклассницам версия после сегодняшней ночи самой мне убедительной не казалась. Только кого это касается?

— Я работаю у него. За жильё и еду, — сказала нехотя.

Кеша умолк. Но молчание его было каким-то… Напряжённым, если не гнетущим. Кеша дышал в трубку, а мне всё сильнее хотелось нажать на отбой.

— Спишь с ним?

Вот это поворот. Я обалдела. Поперхнулась кофе.

— Так что, спишь? — спросил так, словно имел на это право.

— Знаешь, что… — хотела было оборвать звонок. Даже палец занесла, но Кеша опомнился.

— Извини, — быстро смягчился. — Вздохнул. — Ты же знаешь, что я к тебе чувствую, — усмехнулся. — Теперь знаешь.

— Сейчас я не готова об этом говорить.

— А когда будешь готова?

— Понятия не имею, — отрезала я. Попрощалась и швырнула телефон на кровать.

Разговор оставил неприятный гнетущий осадок. Не хватало мне только ревности. Чтобы унять раздражение, пришлось напомнить себе, что сама дала Кеше повод думать, будто между нами что-то может быть. Даже не так… Пришлось напомнить себе, что между мной и ним действительно может что-то быть. Но только я представила себя в постели рядом с бывшим сменщиком, кофе чуть не полез наружу. Зато очень живо и легко мне вспомнились тёплые руки Германа и его дыхание в волосах.