Смотрю на Люси, она зажмурилась и откинула голову на сиденье. Сглатываю. Твою мать.

– Ладно. Я пойду.

Она поворачивается.

– Куда?

– Не заставляй меня говорить это вслух, – закатываю я глаза.

– Ой, Мэй, милая, ты действительно меня любишь. – Люси обнимает меня за плечи, и я извиваюсь.

– Это не значит, что я с ним поговорю. Я только собираюсь поддержать тебя.

– Ну-ну. Посмотрим, – фыркает Люси.

Она выходит из машины, и я показываю ей в спину оба средних пальца.

Сегодня канун выступления Конора в центре Лос-Анджелеса, и он строчит мне как одержимый. Чуть ранее, в школе, после того как Мэтт сказал мне очередную поганую вещь, я извинился перед Конором, мол, люблю его, но ни за что не пойду на концерт. Разумеется, данное послание не пробилось через твердый череп друга, Конор настоящая зараза, когда что-то идет не так, как он хочет.

Его последнее сообщение гласит: «Чувак, не веди себя так жалко». Как будто желание избежать очередной неловкой ситуации с Розой и Мэттом – это жалко.

Я люблю его, бросился бы ради него под машину, он мне вроде брата, которого у меня никогда не было, но иногда Конор ужасно раздражает.

Я сижу в своей комнате, которая больше подходит для десятилетнего мальчика – кажется, тогда мама последний раз тратила четыре секунды своего дня, чтобы проверить, как там один из ее детей. Не то чтобы меня это задевает. Она тупица.

Лежу на спине на покрывале с «Трансформерами», которое сохранил с восьмилетнего возраста, и отвечаю на сообщения Конора одним словом – «нет».

Он всегда так делает: толкает меня в дерьмо, которого я хочу избежать. Я засовываю голову под подушку, а мой телефон продолжает гудеть. Ну и пусть.

Ну и пусть.

Примерно тысячу гудков спустя я высовываю голову. Двенадцать новых сообщений. Боже, Конор. Он упорно не желает понять намек.

Прокручиваю их и уже собираюсь отложить телефон, когда одна фраза привлекает мое внимание.

«Там будет подруга Люси».

Мое сердце подпрыгивает. Быстро пишу ответ.

«Подруга Люси … в смысле, Мэй?»

Мой телефон снова гудит, почти сразу.

«ХА! Попался. Я знал, что на это ты ответишь. Да, да. Ты козел».

Я глубоко вздыхаю. Мэй избегала меня с того инцидента на уроке театрального искусства на прошлой неделе, и после пары попыток поговорить с ней я оставил затею. Но раз она идет на концерт… и явно знает, что я могу там оказаться (Конор мой единственный друг, хотя, надеюсь, она не в курсе этой маленькой детали)… получается, она хочет меня видеть?

«Зак, прекрати меня игнорить!##@!»

Конор, наверное, самый нетерпеливый человек на свете. Качаю головой, но должен признать, друг пробудил во мне интерес. Я не могу себе представить, что Мэй решила меня увидеть, но, может быть, если она придет, и я приду, и на заднем плане будет тихо играть рок-музыка…

«БРО!!!!!»

Гул телефона прерывает мою задумчивость.

Я вздыхаю. Конор не оставит меня в покое, пока я не отвечу.

«ЛАДНО. Я пойду. А теперь не мог бы ты заткнуться на фиг?!»

В ответ приходит ряд улыбающихся и дающих друг другу «пять» смайликов.

Иногда мне кажется, что Конор на самом деле четырнадцатилетняя девочка.

Невзначай открываю инстаграм и перехожу на аккаунт Мэй, который случайно или не очень случайно нашел на прошлой неделе. Тот все еще закрыт. Прикидываю, не отправить ли запрос на добавление в друзья; мой палец зависает над кнопкой, но в конце концов я передумываю. Может, я слишком много возомнил, решив, будто ее приход на концерт что-то значит. Надо просто остаться дома с Гвен и сделать что-то действительно крутое, например в восьмисотый раз посмотреть «Идеальный голос».

Открываю сообщения, хочу написать Конору, что отказываюсь, но меня ждет его послание.

«И НЕ СМЕЙ ПЕРЕДУМАТЬ!!!»

Я вздыхаю, закрываю все открытые приложения, бросаю телефон на адское покрывало и утыкаюсь лицом в ладонь. Иногда я жалею, что у меня вообще есть друзья.

В дверь тихо стучат, и я выпрямляюсь. Я лежу здесь без штанов, и, поскольку притворяюсь, что делаю домашнее задание, по всей моей кровати разбросаны учебники. Словно торнадо по комнате прошло. Если это мама раньше времени вернулась, она с меня шкуру спустит.

– Зак? – Это папа. Что на самом деле паршиво. Он не стучал в мою дверь примерно лет десять.

Перестаю паниковать, потому что отец – последний человек, чье мнение меня волнует. Растягиваюсь на кровати, раскидываю ноги.

– Что. – Надеюсь, я смог передать голосом, насколько же он меня утомляет.

Отец заглядывает в комнату. Он в пижаме. Я хотел бы сказать, это потому что сейчас восемь вечера, но увы. Папа уже был в ней в четыре тридцать, когда мы с Гвен пришли домой из школы.

– Привет, парень.

Закатываю глаза.

– Привет. – Скрещиваю руки на груди и даже не думаю сесть.

– Что делаешь?

Снова закатываю глаза.

– Расследую убийство Тупака[4]. Сам-то как думаешь?

Он улавливает мой тон и прочищает горло.

– Э-э. Что ж. Просто хотел спросить, не хочешь ли ты досмотреть со мной баскетбол? «Клипперс» в ударе.

Последний раз я смотрел игру NBA пять лет назад. Так приятно иметь родителей, которые уделяют столь пристальное внимание моим интересам.

– Нет, не хочу.

– Уверен? Отличная игра…

Я опираюсь на локоть и впервые встречаюсь с отцом взглядом.

– Я сказал. Не хочу.

Он поднимает руки.

– Хорошо, хорошо, понял. Думал, это может быть весело… – Он замолкает и секунду смотрит на меня так, что у меня покалывает кожу, а затем качает головой. – Ладно. Ничего. Извини, что прервал, – пятится прочь из комнаты и закрывает дверь.

Чувство вины грызет мои внутренности. Хочется побежать за ним и извиниться, но потом я вспоминаю все те дни, когда он сидел в своей комнате с плотно закрытой дверью, все, что отец бросал на мое усмотрение – Гвен, готовку, чертову краску на нашем гараже, – и мне уже не так плохо.

* * *

– Выпей. Расслабься.

Конор стоит по другую сторону крошечной комнаты, где группа тусуется за кулисами перед началом концерта, и протягивает мне красный пластиковый стаканчик. И под «группой» я имею в виду Конора: пока пришел только он.