потратил деньги, и Гондольера привезли в Англию, чтобы тот смог принять участие в бою. В современную эпоху UFC отчаянно раскручивал рожденного в Америке Кейна Веласкеса в роли первого мексиканского чемпиона UFC в супертяжелом весе, чтобы охватить огромную прослойку латиноамериканцев и испаноязычных американцев в США, которые генерируют немало денег из тех, что вообще есть в боксе. Дон Кинг делал ровно то же самое с весьма непримечательным боксером – тяжеловесом пуэрториканского происхождения Джоном Руисом, – доведя его до титула первого латиноамериканского чемпиона в тяжелом весе. Ни для кого не секрет, что начиная с 2012 года Флойд Мейвезер-младший – в деловых вопросах искушенный не менее чем в боксе – специально ставил свои бои на уикенд Синко де Майо (праздник по случаю знаменитой победы мексиканской армии в 1862 году) и сходился на ринге с любым сколько-нибудь перспективным южноамериканцем, который, по его мнению, мог принести ему максимальное количество платных просмотров.

Эта традиция восходит к первому великому промоутеру бокса Тексу Рикарду. У Рикарда был Джек Демпси, чемпион мира в супертяжелом весе, и он отчаянно хотел первым в истории бокса сделать кассу за бой в размере одного миллиона долларов. Поскольку Демпси был олицетворением типично американской истории «из грязи в князи», Рикард решил свести его с Джонни Иностранцем и сыграть на патриотизме американского народа. Первыми двумя боксерскими поединками, сделавшими кассу в один миллион долларов, стали бой Демпси против героя французской войны Жоржа Карпантье (1,78 миллиона) и бой Демпси против аргентинского «Дикого быка Пампасов» Луиса Фирпо (1,25 миллиона). Бой на ринге – это только получасовое спортивное состязание двух людей, и он никогда не будет являть собой нечто большее. Но бой может стать по-настоящему успешным деловым предприятием лишь тогда, когда он разрекламирован до такой степени, что люди начинают верить, будто это нечто гораздо, гораздо более значимое, чем драка за деньги двух бедолаг в трусах и перчатках.

Ирландия не была первостепенной целью. Макгрегору придется повременить с возвращением UFC на его родину, зато сами ирландцы по-прежнему оставались огромной частью американской жизни и стали таковой как минимум с первой половины девятнадцатого века, когда волны иммигрантов доплыли из Ирландии к берегам Соединенных Штатов. И если население Ирландии составляет чуть менее пяти миллионов человек, а на всем Изумрудном острове проживает около семи миллионов человек, то в Америке порядка тридцати пяти миллионов идентифицируют себя как людей с ирландскими корнями. Это мощная демографическая группа.

В пиковый период их миграции в Соединенные Штаты ирландцы считались людьми низшего сорта. Псевдонаука, окружавшая вопросы расовой и этнической принадлежности людей в то время, предписывала относить ирландцев к другим «небелым» группам населения. Их охотнее ассоциировали с афроамериканцами, приписывая схожие манеры поведения, – действительно, одним из самых стойких убеждений было то, что ирландцы были «неграми, вывернутыми наизнанку». Печально известная вывеска «Ирландцы не требуются» символизировала все то предвзятое отношение, с которым они сталкивались в других краях по обе стороны Атлантического океана.

Потому может показаться странным то, что первые спортивные знаменитости Соединенных Штатов были людьми ирландского происхождения. Пэдди Райан родился в Типперэри и некоторое время считался лучшим бойцом в США. Райана сверг с престола человек, который в будущем станет первым общепризнанным чемпионом мира по боксу, – Джон Л. Салливан, «Бостонский крепыш». Немногие бойцы имели такую грандиозную харизму, как Салливан, и ни один не мог сравниться с ним по влиянию на профессиональный бокс. Салливан был, попросту говоря, живым воплощением маскулинности. На заре карьеры он стал легендой баров благодаря своей бессмертной фразе, которой открыто бросал вызов всем присутствующим: «Я поколочу здесь любого сукина сына». Салливан, одинаково успешно сокрушавший как лучших боксеров, так и безымянных пьяниц, как голыми руками, так и в перчатках, не знал себе равных. Он путешествовал в Лондон и Париж, чтобы сразиться там с представителями каждой из стран, и предлагал тысячу долларов любому, кто сможет продержаться с ним на ринге четыре раунда. Утверждается, что Салливан нокаутировал в общей сложности свыше четырехсот человек.

НО ЕГО САМЫЙ ГЛАВНЫЙ ВРАГ СРАЖАЛСЯ С НИМ ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО ЗА ПРЕДЕЛАМИ РИНГА.

Ричард К. Фокс был, пожалуй, самой значимой движущей силой роста американской спортивной культуры в конце девятнадцатого века. Фокс был не бойцом, а прохвостом. Вскоре после своего переезда в Соединенные Штаты он начал писать первые крупные спортивные передовицы страны в The National Police Gazette. Его произведения находили отклик в среде рабочего класса Америки, и вскоре Фокс разбогател на своих текстах, а затем стал владельцем издания. Термин «спорт» Фокс трактовал весьма вольно: казалось, он считал конкурсы по поглощению еды и попытки установить разного рода нелепые мировые рекорды равнозначными любимым развлечениям нации – бейсболу и боксу.

Фокс хотел стать промоутером Салливана и считал, что сможет сделать их обоих богатыми, но Салливан не желал якшаться с беспринципным промоутером, имевшим репутацию (заслуженную или нет – неясно) человека, не гнушавшегося договорняков и глумившегося над спортом. Каждый раз, когда Салливан обращался к своим зрителям после боя, он тыкал Фокса носом в грязь, неизменно произнося напоследок фразу: «Ваш всегда на уровне Джон Л. Салливан». После того как он победил Пэдди Райана, большинство людей считало Джона Л. Салливана чемпионом и тем человеком, которого нужно одолеть, чтобы стать чемпионом самому. История гласит, что когда Салливан познакомился с Райаном, тот был настолько беден, что Салливан по доброте душевной разделил с ним свой гонорар за бой. Фокс, надеясь наказать Салливана за его оскорбления, объявил своего человека, Джейка Килрейна, чемпионом мира и обеспечил ему чемпионский пояс, пока Салливан гастролировал по Европе. Когда Салливан позже отмутузил Килрейна в 1889 году, его собственные претензии на титул больше не подлежали никакому сомнению: он был чемпионом. Ирландские жители Бостона, многие из которых влачили такое же существование, что и старина Пэдди Райан, собрали десять тысяч долларов, чтобы заказать пояс чемпиона мира для Салливана, на лицевой стороне которого было бриллиантами выведено его имя. Тронутый любовью своих собратьев-бостонцев, Салливан объявил, что, хотя он и выиграл тот пояс, которым Фокс одарил Килрейна, он «не повесил бы эту штуку даже на шею шелудивому псу».

За столетие с небольшим, минувшее с того боя, Бостон произвел на свет кучу других первоклассных боксеров. Сэм Лэнгфорд, «Бостонское смоляное чучелко», был настолько успешным боксером и настолько плодовитым нокаутером, что вплотную подобрался к статусу первого чернокожего, которому позволили бы бросить вызов за титул чемпиона мира в супертяжелом весе. Марвин Хаглер по прозвищу «Изумительный», великий боец в среднем весе, тоже был чернокожим бостонцем. Был еще и легендарный Рокки Марчиано, «Броктонский блокбастер», сын итальянских иммигрантов и один из двух боксеров в истории, завершивших карьеру непобежденным