предстоявшей в 1742 г. кампании, имел намерение воспользоваться жестокостью зимы и овладеть Фридрихсгамом с той стороны, с которой Шведы ожидали всего менее. Предполагалось, двинув одну часть войск по выборгской дороге, отправить другую от Нарвы поперек Финского залива по льду и атаковать крепость с моря. Все распоряжения были уже подготовлены, но быстро наступившая сильная оттепель разрушила, весь остроумно задуманный план. В видах решительных действий русские силы собирались в большом числе. К Выборгу сдвигались войска из Пскова, Новгорода и с южного побережья Финского залива, так что вскоре должна была образоваться армия в 70. 000 чел. регулярных войск, не считая 12. 000 иррегулярных и многочисленной артиллерии. Так, по крайней мере, определялись русские силы в объявлениях С.-Петербургских Ведомостей 8-го апреля 1742 г. В Кронштадте снаряжался значительный корабельный флот, на который назначалось посадить до 5. 000 пехоты; на гребной флот, состоявший из 70 галер, предположено взять 15. 000. Морские силы имели приказание выступить, как только лед позволит.

На новую кампанию, под главным начальством Ласси, кроме прежних были еще: генерал-аншеф Левендаль, генерал-лейтенант князь Репнин, граф Салтыков и принц фон-Голштейн-Бек, генерал-майоры фон-Ливен, граф Лесси, барон Ведель, граф Брюс, фон-Браун, Лопухин и Киндерман. Начальство над артиллерией Поручено генерал-майору Томилову; над флотом корабельным — вице-адмиралу Мишукову, а гребным генерал-аншефу Левашову, с генералами де-Брилли, фон-Брадке и Карауловым. Впрочем, флот и в 1742 г. не заявил себя никакими подвигами» вероятно потому, что при составе экипажа большей частью из молодых матросов, начальство боялось предпринять на море что-либо решительное.

Действия начались с двух Сторон: от Выборга, и от Кексгольма и Олонца, где отдельные партии делали набеги на неприятельские поселения и Небольшие отряды. Все донесения о них являют однообразную и с современной точки зрения весьма печальную летопись грабежей, пожаров и разорений. Существенно лишь то, что все эти сотни и тысячи отдельных дворов, даже целые уезды, снесенные, так сказать, с лица земли, хотя и были, неизбежным последствием войны того времени, тем не менее, во-первых, приводили к нулю манифест Елизаветы Петровны, а во-вторых, жителям уже разоренным или ожидавшим разорения, никакой любви и приязни к Русским внушить не могли, а вселяли только отчаяние и ненависть. Правильные военные действия возобновились лишь в конце мая. Но Ласси, по показаниям Манштейна, имел под Выборгом не 70. 000, а лишь около половины этого числа. Левенгаупт получил из Швеции до 15. 000 свежего войска.

В ожидании движения русской армии, Шведы задолго еще до открытия кампании занялись укреплением Мендолакского дефиле, находящегося в небольшом расстоянии от Фридрихсгама в сторону Выборга. Естественные условия местности были таковы, что оборона её представлялась весьма удобною, и, по отзыву сведущих людей, с 2. 000 отрядом можно было с успехом выдержать нападение русских сил, а с 7. 000 сделать ее вполне неприступной. С запада, т. е. со шведской стороны, эта узкая долина прикрыта горами, круто поднимающимися к востоку и недоступными для Русских; на них поставлена была артиллерия, действовавшая по долине через головы своих. Поперек долины идет речка с узким мостом на почтовой дороге; перед мостом местность была укреплена громадными засеками, непроходимыми особенно под сильным артиллерийским огнем с гор. К югу долина примыкала к Финскому заливу, на котором находилось более 20 вооруженных галер и 2 прама (плавучие батареи); к северу речка была запружена и представляла непроходимые трясины и болота. Бесспорно, Мендолакс оказывался одной из самых недоступных местностей Финляндии.

Вскоре, однако, между шведскими войсками разнеслась весть, что плотина у Мендолакса прорвана и что засим местность эта утрачивает с севера значение оплота. Это сведение, вместе со сделанной к стороне русской армии большой рекогносцировкой, подействовало на командовавшего мендолакской позицией столь устрашающим образом, что он решился, не ожидая разрешения Левенгаупта, самовольно покинуть ее и отступить со своим 2. 000 отрядом к Фридрихсгаму. Русский отряд под начальством Левашова, предприняв в ту же ночь на 25-е июня движение по боковой дороге к засеке, для её уничтожения и затем скрытного нападения на укрепление, никого уже на позиции не нашел. Мендолакс был занят русскими войсками без выстрела.

На следующий день Ласси подошел к Фридрихсгаму и приступил к осаде крепости. Были назначены места для батарей; самый огонь еще не открыт. Но вскоре оказалось, что Фридрихсгам очищен Шведами без боя и зажжен ими. Армия Левенгаупта снялась из лагеря и быстро отступила к р. Кюмени. В ней стал усиливаться ропот, особенно в финских полках, которые с потерею Фридрихсгама увидели, что надежды их на перенесение войны за границу исчезли и что родине их предстоят все ужасы, столь памятные от недавней еще великой Северной войны. Солдаты дезертировали среди бела дня, на глазах всех, находя, что если армия бежит, то и они бежать могут. Положение шведской армии ухудшалось еще тем, что с потерей Фридрихсгама она лишалась главного магазина, при армии же провианта было всего на десять дней.

Перейдя Кюмень, Шведы остановились у Кюменегорода; но, опасаясь, что Русские перейдут реку выше у Аньялы и отрежут им путь отступления, военный совет признал нужным отступить и с этой позиции. Генерал Будденброк был в меньшинстве, требуя сражения уже потому, что финские полки ропщут на беззащитное предоставление их родины неприятелю и наверное разбегутся, если армия будет отступать еще далее. Мнение большинства шло в разрез с повелениями из Стокгольма, откуда постоянно требовалось противостоять Русским и идти вперед. Вероятно, в виду сего Левенгаупт колебался исполнить решение военного совета и только когда получил известие, что отряд, посланный оберегать проход у Аньялы и дорогу на Тавастгус, отступил при первом появлении казаков, перешел к Абборфорсу, на р. Кюмени, где и простоял спокойно 6 дней, не тревожимый Русскими. Это отступление объяснялось и тем еще немаловажным обстоятельством, что по полученным Левенгауптом сведениям крестьяне намеревались сжечь мост в тылу его, дабы принудить дать сражение в защиту страны. Случай этот характеризует то настроение, которое господствовало в населении.

Отступление Левенгаупта обусловливалось и неудовлетворительными действиями шведского флота. Простояв в Аспэ до начала июля, шведский адмирал ушел из этого нездорового места к Гангеудду, и тем лишил армию надлежащего прикрытия с моря. Нельзя не заметить здесь, что дисциплина отсутствовала не только во флоте, но и в армии. Войска страдали от недостатка продовольствия, нижние чины бежали, а начальники не оказывали главнокомандующему должного уважения и повиновения и самовольно уезжали в Стокгольм.

Остановка Русских в преследовании уходящей шведской армии объяснялась особыми причинами. 2-го июля Ласси получил из Петербурга повеление: коль скоро Шведы уйдут за р. Кюмень, — окончить кампанию, считать эту реку