советник барон фон-Цедеркрейц, и фон-Нолькен, бывший шведский посланник в Петербурге. Определенно было известно одно русское условие, именно то, что Императрица требовала признания герцога Адольфа-Фридриха наследником шведского престола. В случае принятия этого требования, русские уполномоченные допускали возможность возврата части Финляндии, приблизительно по линии от мыса Гангэ на север, так что Або-Бьернеборгская и Остроботнийская провинции остались бы за Швецией. В противном случае речь шла о полном присоединении Финляндии к России. На минуту промелькнула теперь вновь мысль, принадлежавшая или, по крайней мере, выраженная Бестужевым, бывшим посланником в Стокгольме, — об образовании из Финляндии особого герцогства под покровительством России, с Адольфом-Фридрихом во главе. Мотивировалось это предложение отчасти тем, что Европа косо посмотрела бы на полное включение Финляндии в состав России, отчасти же тем, что полунезависимая страна служила бы преградою, буфером, как говорят теперь, между Швецией и Россией. Однако план этот, который не мог понравиться и представителям Швеции на конгрессе, ибо признавал решенным отделение от неё всей Финляндии, недолго оставался на сцене и вскоре был совершенно покинут. Затем переговоры тянулись главным образом на тему: какая часть Финляндии должна была остаться за Россией? Не знавшее за что приняться шведское правительство попробовало было, с наступлением весны, ворваться в Улеаборгскую губернию, другой отряд напал на Аланд и захватил русскую казну. Однако попытка эта не привела ни к чему, и Шведы были прогнаны из Финляндии. Произошло столкновение и на море в Аландских шхерах, но и здесь импровизированные русские галеры заставили Шведов отступить, и они ушли в Карлскрону.

Ласси со своей стороны, напутствуемый благословениями Императрицы, вышел из Кронштадта и в Ревеле готовился угрожать берегам самой Швеции, знакомым ему еще со времен Петра. Но корабельный флот, под командой адмирала Головина, упорствовал в своем бездействии. В. начале июня он пошел было на встречу Шведам; но оба флота обменялись лишь несколькими выстрелами, а затем Головин отошел к Готланду, а Шведы ушли в Карлскрону. Некоторые объясняли недеятельность адмирала его симпатиями к Швеции, вынесенными из пребывания в Стокгольме в качестве посланника, и едва ли еще не более зависевшими от влияния жены, шведки по рождению. Елизавета выражала недовольство, и хотя готова была на более умеренные требования на счет границ, но желала поддержать их энергическими военными мерами. Вступление в самую Швецию назначено было на 29-е июня. Стокгольмские чины с своей стороны склонялись на принятие кандидатуры Адольфа-Фридриха, если мирные условия будут окончательно договорены к 4-му июля; при несоблюдении этого условия и «шляпы» присоединялись к избранию датского принца. Шведские представители на конгрессе желали мира, русские тоже, и дело пришло, наконец, к соглашению на том, что Россия возвратит Швеции значительно большую часть Финляндии, нежели предполагалось прежде, именно отступится и от Нюландской и Тавастгусской провинций, и сохранит за собой из вновь завоеванного только Кюменегородскую провинцию и Нейшлот с округом. Граница переносилась от Выборга на реку Кюмень.

Окончанием переговоров так спешили, что не выжидая заключительной редакции мирного трактата, составили 16-го июня отдельный «уверительный акт постановляемого между Россией и шведской короной вечного мира». Он заключал в себе всего четыре пункта, и без обычных формальностей, не переименовав даже с полными титулами договаривающиеся стороны и уполномоченных, трактовал «о главных следующих артикулах»:

1) о вечном мире и дружбе и о немедленном прекращении военных действий;

2) о возможно скорейшем вслед за получением этого акта в Стокгольме, избрании и объявлении шведскими чинами принца Адольфа-Фридриха голштинского наследником шведского престола. Новый наследник русского престола, Великий Князь Петр Феодорович, отступался от претензий которые он и дом Голштинский имели на Швецию. При этом оговаривалось, что если бы паче чаяния Швеция встретила затруднения к избранию Адольфа-Фридриха, тогда с российской стороны обще со Швецией пристойные меры возьмутся то отвратить». Предусматривалось ли здесь сопротивление партий, или же военное воздействие Дании? Вероятно и то, и другое. События не замедлили потребовать применения на деле этой оговорки.

3) Присоединение к России, как сказано, Кюменегородской провинции со всеми рукавами и устьями р. Кюмени крепости Нейшлота, и возвращение Швеции всех прочих взятых в эту войну провинций. Впрочем, об обратной уступке части Корелии и Саволакса говорилось не вполне еще окончательно (sub spe rati). 4) Наконец последним, четвертым, пунктом оговаривалось немедленное по утверждению уверительного акта составление мирного трактата на основаниях Ништадтского договора с соответственными изменениями, согласно приведенным статьям акта и обстоятельствам времени.

Посланный немедленно по подписании в Стокгольм, документ этот достиг места назначения с большими затруднениями. Везший его полковник Линген встретил на Аланде, чрез который ехал, совершенную пустыню. Пришлось, по некоторым рассказам, идти несколько миль пешком, а чрез Аландгаф переправляться в ветхой лодчонке, экипаж которой составлял всего один старик-крестьянин; воду, постоянно наполнявшую лодку, отливали шляпами. Прибыв, наконец, в Стокгольм, Линген нашел его среди мятежа: толпы Далекарлийцев хозяйничали в столице и требовали избрания датского принца. Однако правительство, имея уже в руках удостоверительный акт, поступило решительно. 22-го июня вооруженной рукой скопище было разбито, многие легли на месте или переранены, другие захвачены. На следующий же день, состоялось избрание Адольфа-Фридриха в наследники шведского престола, а за ним последовала ратификация мирных условий. Россия отступилась и от той части Корелии и Саволакса, о которой не было решено окончательно в акте. Все территориальное приобретение её ограничивалось лишь 226 кв. геогр. милями. Главнейшее его значение заключалось в том, что Петербург более удалялся от границы и менее подвергался опасности непосредственного нападения неприятеля.

7-го августа 1743 г. состоялось подписание в Або и окончательного мирного трактата. 19-го он ратификован в Петербурге, а 27-го последовал размен ратификаций в Або же. Трактат содержал 21. пункт. О принце Адольфе-Фридрихе, в виду совершившегося факта, вовсе не упоминалось. Повторялись в сущности все пункты Ништадтского договора с соответственными переменами. Исключены пункты, касавшиеся мира с Польшей и присоединения к договору других держав. Статьей четвертой подтверждалась сила 4-го пункта Ништадтского трактата об отошедших к России в 1721 г. землях, причем король «вновь наиобязательнейшим образом, как то учиниться может», отказывался за себя и за преемников от всяких на них прав и притязаний. Также и Императрица Елизавета подтверждала обязательство Петра об оставлении во власти Швеции той некогда русской части Корелии и Кексгольмского округа, которая сохранена за Швецией по Ништадтскому трактату. Описанию границ посвящен 7-й пункт, причем они определены с большой подробностью; кроме того, как и по договору 1721 г., назначено командирование немедленно по ратификации особых комиссаров для установления пограничной черты на месте. Статьи Ништадтского трактата о 2-миллионной субсидии и невмешательстве в дела Швеции теперь не повторены. Но в первом пункте,