охрана в черных плащах. Они, чеканя шаг, прошли к костру, выстроились вокруг него полукругом и, сделав несколько широких шагов вперед, достали мечи, поднимая их острием вверх. После этого показались советники в траурных одеяниях. Они шли за мужчиной в длинной черной рясе.

— Это высший духовник отец Яков. Ужасный тип, к истинной вере вообще никакого отношения не имеет, — сказал Лекс.

— Зато имеет шикарный дом в Риверпорте на берегу залива и пару любовниц! — заметил Лекс.

Эмма вскинула брови, удивленно оглядывая длинного худого мужчину. Тот встал у костра и обратился к горожанам, прося молиться Земле за душу покойного.

— Короля провожает только Совет? — спросила девушка, с неким страхом оглядывая пустые ступени у костра. — Я понимаю, что семьи у него не было, но друзья, близкие люди…

Лекс и Ильяс переглянулись. В голосе девушки открыто слышались печаль и страх.

— У тебя все будет иначе, Эмма, — улыбнулся Лекс, ловя ее ладонь и сжимая ее. — Не сравнивай себя с Герандом.

— К тому же у тебя уже есть мы! Мы с Лексом тебя никогда не оставим, — кивнул Ильяс.

Тем временем отец Яков закончил произносить речь. К советникам подошли стражники с факелами в руках. Мужчины приняли факелы и направились к костру, окружая его. Музыканты заиграли протяжную траурную мелодию. Советники одновременно поднесли факелы к костру, зажигая его. Яркое пламя осветило площадь. Гвардейцы повернулись лицом к гробу и опустились на одно колено, опираясь на меч и низко опуская голову.

— Вот и все… — прошептал Ильяс.

Эмма опустила голову на плечи парней, чувствуя, как по щекам льются слезы.

— Ну вот, — Ильяс развернулся к ней лицом и обнял девушку, запахивая в плащ. — Так и знал, что ты расстроишься и будешь лить слезы.

— Просто грустно осознавать, что человек прожил столько лет, а прощаться с ним пришли либо из-за долга, либо из-за любопытства.

— Иногда так бывает, иногда и хорошие люди остаются одиноки, но тут иного не было дано. Когда отворачиваешься от своего народа — не жди, что он будет верен тебе! Геранд давно от него отвернулся, поэтому и любви не заслужил, — проговорил Лекс. — Но Земля ему судья, пусть покоится с миром. А у нас впереди новая эпоха.

— Мне иногда кажется, что вы всегда были в моей жизни, — проговорила Эмма, отстраняясь от Ильяса и вытирая слезы, улыбаясь.

— Мой учитель говорил, что родные души часто не рождаются в одной семье, их приходится искать, — кивнул Ильяс. — В моей семье у меня родных и не было, зато в Иридии сразу появился брат, а теперь вот еще и сестра.

— Не важно, где и от кого мы были рождены, мы все принадлежим Земле, мы все ее дети, — улыбнулся Лекс.

— А ведь она может нас связать, — внезапно поняла девушка. — Я читала про старые обряды и среди них был обряд единения. Мы можем стать одной крови и одного рода…, — она запнулась, понимая, что просит слишком многого. — Если вы захотите… Я понимаю, что для вас это будет серьезный шаг, связанный с большой ответственностью и рисками….

— Я готов! — отозвался Ильяс, не давая Эмме договорить.

— Я тоже! — кивнул Лекс, улыбаясь. — Даже знаю, кто сможет провести этот обряд.

Эмма улыбнулась в ответ, понимая, что он говорит про духовника из Хатара, которого сам же привез в Иридию. Она шагнула к мужчинам, обнимая сразу двоих… братьев.

Глава 14

Когда колокола на дворцовой башне прозвонили полночь, к Эмме в покои пришел Лекс, как и в прошлый раз принеся с собой серый костюм стражника, чтобы безопасно покинуть Столицу. Он поговорил с отцом Ярославом и тот с большим удовольствием вызвался провести церемонию, не откладывая, этой же ночью. Ильяс ждал Эмму и Лекса на заднем дворе дворца, держа поводья трех лошадей. Оседлав коней, молодые люди поторопились к дереву, где и должна была пройти церемония.

Весна наконец полностью вступила в свои права: ночью больше не было заморозков и снег полностью растаял, давая волю молодой траве. Деревья просыпались, на ветвях уже набухли почки, а хвоя светлела, готовясь выпустить новые побеги. В воздухе пахло весенней свежестью и первыми кострами.

До ивы всадники добрались быстро. Их уже ждал отец Ярослав и неизвестный мужчина среднего возраста. Невысокий и кругленький, с короткими светлыми волосами, значительно тронутыми сединой, и залысинами. Отец Ярослав приблизился к Эмме, слегка склоняя голову.

— Ваше Величество, к церемонии все готово. Позвольте представить Вам моего друга, Филиппа. Он служит учителем в доме ребенка, когда-то мы работали вместе. Я попросил его помощи, он сохранит Ваше имя втайне, можете не беспокоиться, — представил мужчину духовник.

Учитель поклонился королеве.

— Ваше Величество, большая честь познакомиться с Вами! Клянусь своей жизнью, что буду молчать о нашем знакомстве.

— Благодарю, господин Филипп. Я рада знакомству, — Эмма подошла и пожала руку мужчине.

— Какую фамилию вы желаете взять? — поинтересовался отец Ярослав, прежде чем начать обряд.

Лекс и Ильяс задумчиво пожали плечами. Они оба носили фамилию Грис, что на старом языке означало «серый, безродный». Так величали всех детей из общих домов. И хоть у Ильяса при рождении была иная фамилия, по приезду в Иридию он взял себе общую и незаметную. Эмме же дали фамилию Флор, что означало «цветок», по просьбе Арея. Мужчина хотел назвать девочку своим родом, но после запрета, он упросил не называть ее «серой» фамилией. Над ним смиловались, разрешив самому выбрать оба имени для малышки.

— Вириди, — ответила Эмма. — Фамилию рода нашего праотца первого короля Мирона.

Духовник улыбнулся и посмотрел на парней. Те были удивлены, но согласно кивнули, доверяя «почти сестре”.

Лекс, Ильяс и Эмма сняли плащи и серые куртки, оставаясь в белых рубахах и штанах. Филипп и Ярослав поставили небольшой деревянный столик, а на него: подсвечник с витыми свечами, чашу с водой, кубок и клинок. Учитель зажег свечи, позволяя огонькам осветить пространство мягким светом. Духовник налил немного вина из небольшой фляги в кубок, а остатками облил клинок. После он повернулся к иве, снял обувь, опуская голые ступни на мягкую молодую траву.

— Милостивая и всеблагая, Матерь наша Земля! С открытым сердцем обращаюсь к тебе и прошу обратить свой взор на нас! — отец Ярослав обернулся к молодым людям. — Прошу вас, дети мои, снимите обувь и коснитесь Земли.

Парни и девушка послушно сняли сапоги и ступили на траву. Филипп взял чашу с водой и подошел к молодым людям.

— Очистите тело и дух! Пусть будут чисты ваши мысли и помыслы.

Эмма зачерпнула немного воды, умывая лицо. Ильяс