Девочка сорвалась с места и побежала навстречу. Её золотые волосы развевались на ветру. Гензель моргнул несколько раз. Он больше не увязал в снегу. Он летел.

Гензель и Гретель были словно два магнита. Или два метеорита, одиноко блуждавших в космосе и наконец нашедших друг друга. Каждый прошёл свою половину пути, и теперь они снова соединились. Земля ушла из-под ног. Брат с сестрой, поскользнувшись, повалились прямо в жидкое месиво льда и грязи.

Сидя в луже, они смотрели друг на друга.

Потерявшие и снова нашедшие друг друга.

Погибшие и восставшие из мёртвых.

Покрытые слоем грязи.

В холодной слякоти.

И вдруг они засмеялись. А потом обнялись так крепко и захохотали так сильно, что на глазах выступили слёзы. Так они и сидели, посреди дороги, замёрзшие и перепачканные в жидкой грязи. А над ними высилось серое небо, и всего в нескольких километрах стоял родительский замок. Они обнимались до тех пор, пока у них не заболели руки.

– Где ты была? – спросил Гензель, когда они наконец выбрались из лужи.

– Как тебе удалось выжить? – одновременно спросила Гретель.

Они забрались на телегу и рассказали друг другу всё (а кое-что даже дважды), что с ними произошло за это время, до мельчайших подробностей, начиная с охоты в Лейбенвальте.

Так, болтая, смеясь, вздыхая и снова болтая, они приближались к родному дому.

А сейчас брата и сестру ждёт самое тяжёлое.

Да, их чуть не съела стряпуха-каннибал; они разговаривали с испепеляющим солнцем, с луной-детоубийцей и добрыми звёздами; они дошли до Хрустальной горы. Гретель отрезала себе палец, и из-за неё заживо сварили человека. Гензель превратился в чудовище; его подстрелили, освежевали и проиграли в азартную игру; он побывал в аду, где переоделся в бабушку Дьявола; потом за ним гнался сам Дьявол, и, наконец, он держал за руку умирающего старика.

Всё это правда. Но порой возвращение домой становится самым сложным испытанием для человека.

Некоторое время спустя Гензель и Гретель уже шагали по самому сердцу королевства Гримм, по городкам, которые теперь существовали лишь смутными образами в их детских воспоминаниях. Открывающиеся виды могли вызвать не тёплую ностальгию, а лишь дурноту.

Одни поселения остались такими, какими брат и сестра их помнили, а вот другие теперь сровнялись с землёй. Дома лежали в руинах, всюду виднелись обломки крыш и стен. Торговые ряды сожгли и опустошили. На улицах то и дело попадались трупы животных с раздутыми животами; по остекленелым глазным яблокам ползали мухи.

– Дракон, – прошептала Гретель.

Гензель кивнул, пристально оглядываясь вокруг.

Когда они пересекали очередной разорённый город, дверь какого-то полуразвалившегося дома вдруг качнулась. Петли сердито застонали. Гензель прижал к себе сестру, она взяла его за руку.

В темноте показалась голова. Это был ребёнок, совсем маленький – ростом с девочку, которую Гретель видела в таверне. За ним вышла девочка постарше, а потом ― и самая старшая.

– Идите сюда, – позвала кого-то последняя. – Смотрите.

За их спинами появились родители ― истощённые, чумазые, в рваной одежде. Все пятеро со страхом уставились на путников.

– Нехорошо, – сказала Гретель.

– Нет, – согласился Гензель, – совсем не хорошо.

Гретель спрыгнула с телеги и обежала её.

– Я хочу угостить их яблоком, – крикнула она Гензелю с обратной стороны повозки.

Услышав это, вся семья вышла на улицу к телеге.

– У вас есть яблоки? – спросил отец.

– Не совсем такие, которые вы едите, – пояснила Гретель. – Но одно вам наверняка пригодится. ― С этими словами она приподняла брезент, достала яблоко и отдала его семье.

– Оно золотое! – закричали дети.

Глаза родителей округлились от удивления. Старшая дочь, которая была на несколько лет старше Гретель, внимательно на неё посмотрела и наконец сказала:

– Она выглядит как настоящая принцесса.

Остальные резко перевели взгляды с яблока на Гретель.

– Ты права… – согласился отец и неуверенно добавил: ― Ваше Высочество?

Гретель вспыхнула. Старшая дочь подбежала к телеге.

– И принц! – воскликнула она.

Дальше семья бежала впереди телег, ликуя и зычно крича:

– Принц и принцесса вернулись! Принц и принцесса вернулись!

Крики привлекали внимание людей. Сначала они только медленно, с опаской, выглядывали, но, когда видели двоих детей на запряжённых быками телегах и бегущую впереди них семью, испуг сменялся радостью. Местные жители выходили на тёплое солнце, чтобы поприветствовать принца и принцессу, и присоединялись к процессии. Скоро позади повозок Гензеля и Гретель собралась огромная толпа, которая всё росла и росла.

Оглянувшись, дети увидели вокруг радостно кричащих, смеющихся людей. Никогда прежде они не чувствовали себя такими особенными и значимыми. Ведь они, прежде всего, только дети.

Слух о появлении принца и принцессы разносился гораздо быстрее, чем продвигались вперёд они сами, и вскоре добрался до королевского замка.

Сначала король и королева не верили своим ушам. До них и раньше доходили неправдоподобные разговоры о возвращении детей. Но вести подтверждались вновь и вновь. Король и королева – Отец и Мать – были слишком взволнованы, чтобы ждать. Всплеснув руками, они ринулись к главным воротам замка. Их сердца, казалось, вот-вот вырвутся из груди.

Вдали показались высокие башенки и просторные галереи замка. Гретель схватила брата за руку с такой силой, что та у него начала болеть. Гензель посмотрел на сестру: она выглядела взволнованной.

– Ты же не думаешь… – Гретель запнулась, а потом вновь заговорила: – Они же не сделают с нами снова того, что уже когда-то сделали?

Гензель медленно помотал головой.

– Нет. ― Он повторил слова Верного Иоганнеса: ― Они скучают по нам. И они раскаиваются.

Гретель кивнула. Гензель взял сестру за руку и сжал её.

Когда быки были всего в тридцати метрах от ворот, Гензель и Гретель спрыгнули с телеги. Родители побежали навстречу. Брат с сестрой смотрели на них, не двигаясь с места. В отличие от родителей, они не вытянули вперёд руки, лишь позволили себя обнять и даже подхватить.

– Мне так жаль, – первое, что сказал отец.

– Мне так жаль, – первое, что сказала мать.

Они долго ещё обнимали своих детей и целовали в мокрые от родительских слёз щёки. Затем король и королева приказали слугам позаботиться о быках и отвезти покрытые полотнищем телеги в конюшню, а сами тем временем увели Гензеля и Гретель в замок, помыли и накормили.