трепетали от ужаса перед Навью. В залитом поздним закатом лесу стало тесно от волчьих стай. Охотники сурово глядят на белокаменную Обитель. На лезвиях топоров угасали последние блики медного солнца. Ни шума, ни боевых кличей: Навь всегда ходит в ночные набеги в полной тиши.

Рядом встал её славный муж, не знающий страха, Олеся с остатками стай Чертога, Колготы, Чары и Тали, железными идолищами выстроились воины Незрячего, Куд и Кова пришли в окружении сотен таких же расписанных алым белокожих бойцов.

Когда сядет солнце, вперёд пойдут Волки Марены, и от Монастыря останутся только пепел и прах, слетят наземь кресты, сгорят избы, погибнут мужчины и христианские дети, а их матери станут вечными узницами подземелий, во славу рода, во славу Навьей стези! На месте ненавистной белокаменной крепости Зимние Волки поставят капи своим Праведным Предкам – тако бысть, тако есмь, тако буде.

Но тут над быстро темнеющим лесом разнёсся боевой рог. Подземные Волки обернулись на северо-запад, откуда с песней и с расшитыми рунами белым стягами надвигалось железное войско.

ВО СВЯТОЕЙ ПРАВДЕ И ДОБЛЕСТИ РАДИ, РАТАЮ ПЕРУНЕ, ДО НЫ ДНЕСЕ ГРЯДИ!

Берислав завершил песнь грозному Богу, снял шлем и широко улыбнулся белым стенам христианской общины. Сколько в ней воинов и долго ли её взять? Земля дрожала под танками, лязгали траки, орудийные стволы с оберегами развернулись в сторону Монастыря. Вереница грузовиков следовала за Небесной Дружиной. Среди них под особой охраной ехала белая легковушка с откидным кожаным верхом. Она выехала из колонны и остановилась поблизости. Берислав спрыгнул с брони, перехватил автомат за цевьё и поспешил открыть дверцу. К нему протянулась унизанная драгоценными кольцами и серебряными браслетами рука. Берислав осторожно принял её и поклонился.

– Среча дала целыми до христианского дома добраться, Матушка.

Из машины вышла статная женщина в светлом платье с нашитыми по плечам и затылку серебряными чешуйками. Голову её прикрывал белый плат, перехваченный серебряным чеканным венцом с висячими колтами.

Берегиня оглядела белокаменную Обитель и поднесла руку к лицу. В пальцах сверкнула золотая монета с отчеканенными на реверсе куполами. Она сравнила настоящий Монастырь с изображением на рельефе, бросила монету на землю и придавила её каблуком.

– По делам твоим и расплата пришла, ручной Волк.

КОНВОЙ

Первая поломка в конвое случилась на следующее же утро. Ночь броненосцы и танкеры провели на дороге, никто из конвойных не спал, пусть и сильно устали. Когда же двигатель замыкающего грузовика забарахлил и колонна остановилась, многие улучили минутку-другую для отдыха. Женя открыла дверь броненосца, в душный салон ворвался свежий воздух. Конвой успел отъехать далеко от Обители, и даже если Навь их заметила, то пока никто не догнал. Она окинула взглядом ещё невиданный южный простор. Дорогу окружали холмы, поросшие рыжим бурьяном. Само солнце светило тут ярче, или может быть весеннее утро всего-навсего распогодилось.

Женя вдруг поняла, что нынешнее утро и весенним больше не назовёшь. Наступал первый день Короткого Лета. У конвойных осталось три месяца, чтобы добраться за топливом в Городах на востоке и вернуться обратно до первого снега.

Женя подошла к сломавшейся автоцистерне, двигателем вовсю занимались механики вместе с Семёном. Вокруг конвоя разбрелись Волкодавы, карауля машины от всякой напасти, которые обычно случались с торговцами на просёлках.

– Не успели отъехать, а ты уж своевольничаешь, – догнал её с автоматом Василий.

– Но я ведь, Василь, от конвоя далеко не ушла?

– Ты не от конвоя – от меня далеко не отходи. Везде нынче опасно. Пока не приедем в Таёмное, держись в шаге.

– Мы ненадолго в Таёмном пробудем, село проездное, нам по переправе скорее на юг, – Женя вновь обратилась к холмам, где далеко-далеко за горами скрывалась земля давно не изъезженного восточного края. – А есть ли в южных Степях Навь, Василь?

– В Степях? Там лесов мало. Зато на пути много застав Небесной Дружины, их против набегов магометан из Бейлика построили. А на самой трассе ты скорее на Шатунов или на придорожные банды наткнёшься. Да и что тебе Навь? Даст Бог, мы это зверьё за весь путь туда и обратно ни одного не увидим.

Женя видела человека на дальнем холме. Прижав ладонь к бровям, она прищурилась, хотела даже окликнуть Василия, удивляясь, что никто из Волкодавов до сих пор его не заметил. Человек показался знакомым и окрик застыл на губах. Она подступила к обочине и всмотрелась получше, но слишком он далеко – не увидеть, кто за конвоем следит.

*************

– Смотрит на нас, Баюнушка, сестричка моя – живая, в путь дальний отправилась, – запустила пальцы Дашутка в чёрную волчью шерсть. – И мы за ней приглядим, не оставим. А как же иначе? Одна ведь дорога у нас, и в той дороге мне с тобой легче, мой братец, даже с Палачом легче. Ведь душа у нас одинаковая, а значит вы – такие как я.

Баюн навострил уши и недобро зарычал на сына ведуньи, поднявшегося к ним на холм. Яр остановился подле Дашутки и вгляделся в конвой христиан.

– Теперь и ты на надземцев охотишься? Человеком себя боле не чаешь?

– Они нас туда приведут, куда и нам надо, – нашла его руку Дашутка и переплела пальцы. Яр с надменным презрением оглянулся, но руки не отнял. За холмом отдыхали Сава, Свирь и Вольга. Сирин держалась невдалеке от их маленькой стаи и