аптекарев и лекарев и на каком они жалованье, и с каким обстоянием та аптека. Иные розные аптеки кто и как держат, и с какою вольностью; также дохтуры и аптекари в каком поведении живут, и есть ли им какое жалованье из тех аптек и с дохтуров и лекарев какой побор в казну есть ли»[1233]. Вероятно, услуга за услугу, Возницын, пересылая Головину добытую им в Вене по поручению царя записку о дворянских титулах, «за что здесь у цесаря графы, бароны, воины, шляхта те чести свои восприемлют», предлагал ему похлопотать о графском титуле для него самого: «Аще изволишь графом быть, я потом приложу здесь радение, только даром не сделать, надобно заплатать»[1234].

Через неделю по внезапном и поспешном отъезде Петра с двумя первыми великими послами, выехавшими налегке с самой небольшой свитой, состав остающегося посольства был значительно сокращен. Во главе с дворянином Ульяном Синявиным Возницын отослал в Москву до 100 человек из этого состава; в том числе отправлены были 6 дворян: Семен Бестужев, Глеб Радищев, Богдан Пристав, Вилим Турлавиль, Герасим Конинг, Алексей Ленин, двое докторов: Иван Термант, Христофор Беккер, 2 лекаря: Иван Левкин и Алексей Любимов, 2 подьячих, 2 толмача, 4 находившихся в составе посольской свиты карла, далее пажи, трубачи, рейтары, солдаты, гайдуки, конюхи, повара, слуги и «лекаи» (лакеи), в том числе «арап Ротжер», дворянские люди, а также 33 лошади[1235]. При после остались священник Иоанн, церковник, трое дворян, именно: 2 родственника посла, Андрей и Иван Возницыны, и недавно приехавший из Москвы с подарками для цесарского двора дворянин Владимир Борзов, далее 2 переводчика: Петр Вульф и принятый на службу в Вене студент из славян Иван Зекан, 5 подьячих: Волков, Родостамов, Ларионов, Ченцов и Буслаев, собольщик из московских посадских людей при меховой казне, сторож, конюший, погребничий, 2 пажа, 3 трубача, 4 гайдука, 5 человек слуг посольских, 5 поваров, 12 конюхов, «челяди дворянской и подьяческой и иных чинов 15 человек», всего 62 человека[1236].

Приступая к отправлению своих посольских обязанностей, Возницын обратился к цесарскому правительству с просьбой о назначении ему «ответа», т. е. конференции с цесарскими министрами. Просьба была встречена благосклонно, но удовлетворена не без некоторого обычного предварительного препирательства о церемониале. Возницын требовал прежде всего, чтобы цесарскому правительству было объявлено о его новом чине «думного советника»; затем, чтоб перед «ответом» ему дана была аудиенция у цесаря; чтобы за ним прислана была цесарская карета, а за его свитой несколько сенаторских карет; чтобы конференция происходила в цесарском дворце, а не в «канцелярии», т. е. не в Министерстве иностранных дел, и чтобы при приезде его, посла, была оказана подобающая встреча. По двум из этих пунктов произошел спор. Относительно аудиенции австрийцы возражали, говоря, что такой аудиенции по ритуалу цесарского двора перед переговорами не бывает, что «цесарского величества очей перед ответом некоторые послы не видают», а по вопросу о месте переговоров ссылались на то, что в прежнее время переговоры происходили в канцелярии, как это было с посольством боярина И. В. Бутурлина в 1679 г., но затем по этому вопросу уступили, когда Возницын привел другой, более поздний, прецедент — посольство боярина Б. П. Шереметева в 1686 г. По пункту же о предварительном приеме цесаря остались непреклонны, с чем и Возницын более не спорил.

Конференция состоялась 30 июля. В ней приняли участие канцлер граф Кинский, подканцлер граф Кауниц, президент гофкригсрата, знаменитый защитник Вены во время осады граф Штаремберг и канцлер австрийский Буцелини. Возницын ехал в цесарской карете, помещаясь в ней с цесарским переводчиком Адамом Стиллой, в предшествии слуг, пажей и трубачей. Перед ним ехали в каретах его дворяне, переводчики и подьячие; за ним везли пустую посольскую карету, окруженную гайдуками. Свита вылезла из карет на большом дворе дворца и по малому двору шла пешкам, посол же въехал в карете на малый двор и здесь у крыльца был встречен секретарем конференции и другими чинами, в предшествии которых шел лестницей в сени. «А как великой и полномочной посол пришел среди сеней и тогда вышли из дверей ответной палаты сенатори и с великим послом кланялись и почли его первым в ответную палату входом, а сами шли позади. А вошед в ответную палату по взаимном привитании, указали ему по правую сторону стола кресла бархатные, и великой и полномочной посол с правую сторону за столом от входу сел, а сенатори сидели в левую сторону». На стол была поставлена большая серебряная чернильница, привезенная с собой послом, а в ней «была положена полномочная его царского величества грамота и письма, к разговорам належащие»[1237].

Разговоры открыл граф Кинский, сказав несколько официальных слов о том, как и почему московским послам назначена конференция. В ответ Возницын выразил цесарю от имени царского величества благодарность за назначение конференции, за то, что цесарь «изволил назначить и высадить с ним на розговор честных особ и знатных сенаторей», видя которых он, посол, «радуется». Далее он сделал оговорку относительно того, что вместо трех послов, только что бывших в Вене, он появляется теперь один, что, однако, не уменьшает силы и значения его посольства: «Перво то доносит, что он недавно имел дву господ товарищей, которых ныне нет, и то их небытие ничего к повреждению не имеет быть, и такову ж силу и мочь о всем по указу его царского величества имеет, как все три», в удостоверение чего он предъявил свою полномочную грамоту. Затем перешли к переговорам по существу. Возницын произнес обширную речь, в которой, обозрев дружественные и союзные отношения между царем и императором и упомянув о союзном договоре 8 февраля 1697 г., начал с воинственных заявлений, что царь по этому союзному обязательству «для имени Божия и во общую пользу всего христианства» и в частности ради выгод своих союзников намерен вести войну против «басурман» всеми своими силами не только сухим путем, но и морем. Для этой войны предприняты всякие приготовления и указано вновь учинить, т. е. заново построить, морской караван, который будет состоять из 70 кораблей и многого числа фуркатов и бригантин и иных мелких судов и для которого «приговорены», т. е. наняты в Англии и Голландии к адмиралу Ф. Я. Лефорту вице-адмирал, шаутбейнахт (контр-адмирал), капитаны, комендоры, поручики, шкиперы, штурманы, боцманы, матросы и иные «к тому надлежащие» люди. «И тот караван и воинское большое генеральное приготовление на турков и на татар при Божией помощи намерено поход свой воспринять в предбудущем лете, т. е. в 1699-м». Однако, несмотря на такую готовность царского