величества воевать, несмотря на то, что он никакого «склонения» к миру не имеет, он, однако, не желает разрывать с союзниками, желает действовать с ними заодно и, если уже у них решено вести мирные переговоры, то пошлет своих уполномоченных на конгресс. Только при этом необходимо предварительное соглашение между союзниками относительно условий будущего мира и тех требований, которые будут предъявлены туркам. Эти требования должны быть предъявлены туркам сообща. Этот пункт о необходимости предварительного соглашения между союзниками перед конгрессом стал на конференции основным спорным вопросом, вокруг которого вертелись дальнейшие переговоры Возницына с австрийцами, а затем впоследствии и с представителями других союзных держав. Возницын в подтверждение своих притязаний ссылался на союзный договор 8 февраля 1697 г., до истечения срока которого оставалось еще полтора года наступательной войны с турками и в котором есть статья, обязывавшая союзников не заключать с турками мира иначе, как сообща; доказывал, что без такого предварительного соглашения союзники будут идти на конгрессе вразброд и «говорить разные речи», заявлял, наконец, что без предварительного соглашения ему и ехать на конгресс невозможно. Цесарцы высказали другую точку зрения. Всех союзников объединяет одно общее основание («uti possidetis»), гарантирующее каждому приобретенные им в последнюю войну владения. Исходя из этого основания, каждый ведет затем с турками на конгрессе отдельные переговоры и может домогаться от них, чего кто себе в прибавку желает сверх того, чтo обеспечено за ним основанием «uti possidetis»: «Мочно всякому на комиссии (конгрессе), — как записаны эти речи австрийских министров в „Статейном списке“, — у турков просить и требовать и желания свои прикладывать, потому что тем словом „как владеете“ самые врата к миру отворены и основание положено». С принципом «uti possidetis» в основе можно предъявлять туркам запросы сверх нормы; но об этих запросах предварительно договариваться нечего, каждый пусть предъявляет их сам: «Всегда-де запросы свои всякий объявляет тому, у кого что взять желает». Цесарь, со своей стороны, никакого запроса делать туркам не собирается; поэтому он не может интересоваться запросами других союзников и входить с ними в какое-либо предварительное соглашение и предоставляет им полную свободу договариваться с турками самостоятельно. Притом при венском дворе вообще еще не установлено, каких именно территорий будет требовать цесарь. Его войска еще действуют на венгерской границе; если им будет удача, то соответственно этому и требования будут обширнее. Да и вести переговоры о предварительном соглашении в Вене не с кем, так как уполномоченных на это представителей союзных держав еще нет. Если Возницын не поедет на конгресс — упустит удобное время для заключения мира. Кроме этих дипломатических соображений в пользу ведения на конгрессе переговоров с турками отдельно каждым на общем только основании, австрийцы приводили также недавний исторический пример: окончание войны коалиции с Людовиком XIV, когда члены коалиции заключали мирные договоры с французским королем порознь, сперва испанский король, потом Англия и Голландские Штаты и, наконец, цесарь. Возницын, однако, с таким историческим аргументом не согласился, заявляя, что то было «в воле его цесарского величества» приступить к миру на принятом основании после союзников, а «царскому величеству то не в пример», и продолжал настаивать на своем, что по союзному договору надлежит «того неприятеля обще воевать, а к неудовольствованному царского величества от турков миру не приступать и одной царского величества страны не оставливать», на съезд же ехать, «постановив» предварительное соглашение. Интересы были различны. Австрийцы не думали ни о каких запросах, потому что основание «uti possidetis» отдавало в их руки огромные завоеванные ими территории, сверх которых они пока не желали ничего приобретать. Петр, кроме Азова и днепровских крепостей, которые он держал в руках, желал еще приобретения Керчи, которой рассчитывал овладеть в 1699 г., поэтому основание «uti possidetis» его не удовлетворяло. Но австрийцам замедлять заключение мира поддержкой запросов союзников, против которых турки стали бы возражать и упираться, было невыгодно, так как они не желали более воевать. Обе стороны на конференции остались при своем: Возницын при мысли о необходимости предварительного общего соглашения, австрийцы при мысли о сепаратных переговорах на общем основании.

«И, встав из-за стола, прощались, витались и проводили министры из ответные палаты в сени, а встречники провожали посла до кореты»[1238].

Отголоски этих речей Возницына о необходимости предварительного соглашения союзников звучали и в тех его беседах, которые он вел через несколько дней, сделав приватные визиты: 9 августа канцлеру графу Кинскому, а 10-го — подканцлеру графу Кауницу. Заметим, что самые эти приватные посещения министра иностранных дел и его товарища, предпринимаемые послом, были необычны московскому посольскому обиходу и были нововведением. Итак, во время визита к канцлеру после заявления Возницына о том, что цесарю неугодно устроить здесь, в Вене, предварительное соглашение послов и ответа канцлера, что «союзных государей послом соглашатися здесь невозможно, а всяк свое будет стеречь на съезде», речь перешла к этому «съезду», т. е. конгрессу. Упомянув о времени конгресса, назначенного на 15 сентября, Возницын осведомился у канцлера о том, кто назначен на конгресс в качестве цесарских уполномоченных. Оказалось, что назначение пока еще не состоялось, как объяснил ему на другой день Кауниц: «Еще никто не обран и трудятся о том всеми силами, смотрят чина их и достоинства и постоянства, кого б с такое великое дело стало, мужа честна; но овни отговариваются старостью и иными причинами, токмо охотника никого на сие дело нет». Было обещано немедленно же, как только будут назначены уполномоченные со стороны цесаря, сообщить послу их имена и дано заверение, что цесарские уполномоченные на конгрессе будут оказывать ему, послу, всякую поддержку. Возницын стал просить, далее, о «вспоможении», т. е. о средствах на дорогу на конгресс и об охране в пути, на что получил успокоительный ответ. Разговор перешел затем к замеченному в русском посольстве недостатку в кредитивной грамоте, данной великим визирем турецким уполномоченным, копия с которой была австрийским правительством доставлена Возницыну и в которой при упоминании о союзных не было специально упомянуто «о стороне царского величества». Канцлер успокоил посла словами, что в грамоте «обще помянуты союзные, а не имянно» каждый из союзников, и обещал постараться, чтобы турки сделали по желанию посла. Конфиденциально собеседники обменялись мнениями о том, как держать себя на конгрессе с поляками. Великий посол говорил Кинскому: «Надеяся-де я на твое приятство и доношу секретно, что с поляки делать и как с ними поступать?»

И Кинский говорил: «Бог весть, как; а чаять-де поступать с ними, как с протчими, то есть с венеты, а войска их едва надежны ль», и затем, вернувшись