Эх, знали бы юные октябрята-ленинцы, чем они там занимаются и куда смотрят.

У англичан имелось что-то крупнокалиберное, дальнобойное и очень точное. При этом, однако, переносное. Из этой штуковины они периодически доставали отряд подполковника Алихано. Тогда кто-то молча падал с развороченной грудной клеткой, или без неаккуратно отделенной головы, или отрезанной напрочь руки. Но тут уж совсем не молча, а вопя так, что лучше бы ему еще и язык отчекрыжили. Никто привычно не рыпался осматривать с биноклем соседние холмики. Не жаждали заполучить 12,7 миллиметра прямиком через линзы, да и знали, что с ходу хрен чего обнаружишь. Английский спец стрелял с запредельной дистанции и маскировался, как дьявол. Из-за этого гада люди в отряде Алихано страшно нервничали, а из-за нервов уже произошел несчастный случай. Солдат, справляя естественные надобности за кустиком, среагировал на шум и прошил навылет своего же товарища раньше, чем успел понять, что к чему. Подполковник Алихано приказал ставить оружие на предохранитель всем, кто не занят в боевом охранении. Вообще, он долго еще говорил, вдохновлял воинскую часть на отпор агрессору, и убеждал, что снайпер всего один, и патронов на всех у него не хватит. Однако по лицам чувствовалось, что народ не очень проникся.

Ген был в отряде пятым колесом. Впрочем, против снайпера-дальнобойщика такими же бесполезными были и все остальные. Александр Валерианович попал в отряд аргентинской пехоты благодаря стечению обстоятельств, поскольку отсидеться в порту Фокс-Бей не получилось. Не успел он сойти с корабля, как пирс подвергся налету пары «харриеров». Потом пошел слух, что здесь скоро будет высажена морская пехота Великобритании. Командир корвета «Сан-Мигель» получил указание не рисковать спасенным летчиком и передать его под надежный щит наземных войск. Вот Сашу Гена и передали. Ценный «груз» был взят под охрану. Наверное, подполковник Алихано даже расписался за его приемку в какой-то ведомости.

Из порта отряд ушел не потому, что там все-таки высадились чужие морпехи. Отряд ушел отражать высадку в другом месте. Похоже, ее ожидали где-то в холмах северной части острова Западный Фолкленд. Было ли самым правильным для сохранности союзного летчика таскать его с собой в боевой поход? Неизвестно. На войне, вообще-то, не угадаешь. Скорее всего, в общей суетне о нем несколько забыли.

К моменту, когда рейнджеры Алихано дочапали до указанного района, англичане там уже были. Высадку они произвели не с моря, а с вертолетов, так что южноамериканцы попросту не успели. На вопрос Александра Гена (заданный на смеси плохого училищного английского и успешно осваиваемого языка жестов), почему роту не подбросили к месту возможных боев на машинах, ему ответили, что после того, как англичане полностью истребили колонну техники, движущуюся из Порт-Дарвина в Сан-Карлос, ездить по островам скопом не рекомендуется. К тому же, пеший поход больше соотносится со скрытностью операции.

На горе подполковника Алихано, англичан на побережье высадилось то ли поболее, чем рассчитывал штаб, то ли вооружены они оказались получше аргентинцев. Попытка скинуть воздушный десант в море не удалась, и Алихано отступил, потеряв во встречном бою десять солдат. Ныне он все еще продолжал этот относительно планомерный отход в сторону центрального островного плато. Вроде бы там подполковник собирался наконец-то дать агрессорам генеральное сражение. Возможно, на плато закрепилась еще какая-то часть местного гарнизона. Всех тонкостей аргентинской стратегии ведения освободительной войны Саша Ген не понял. Да ему особо и не поясняли. Кем он для них был? Чьим-то летчиком без самолета.

Фишка с астрономическим просветительством – в следующем противоречии. Будущий коммунизм есть строй свободных людей. Но не просто свободных, а гармонично развитых. Именно таких людей вполне можно оставить без присмотра НКВД и даже доброй милиции, фланирующей без дубинок и в нынешние времена. У гармоничного человека развиты не только гениталии, которые он с детской непосредственностью запихивает во все, что двигается или случайно останавливается поблизости. У гармонично развитого человека есть еще и голова, которую он использует по назначению. То есть шестеренки в этой голове вращаются синхронно, нейронные гироскопы всегда, не шатаясь, держат нужный вектор. Гармоничная личность ведает, что «человек – это звучит гордо», не потому, что выведенный за пределы туловищного кокона яйцевый мешок способен беспрерывно производить наномолекулярную процедуру конвейерной сборки нитей ДНК. Он просвещен, и всем своим добрым сердцем верит, что «человек – это звучит гордо» потому, что он всего лишь песчинка; маленькая долечка большой песочницы человечества. Причем, не только теперешнего, а и того, которое существовало раньше, но главное, того, что появится на свет только когда-нибудь. Он ответствен и перед теми, и перед другими. В некотором плане он даже религиозен, хотя мерилом его поступков является человек и человечество в целом. Разумеется, неандерталец с либералистической травмой головы может его за это упрекать: неандерталец же вроде как бьет челом некоему рисованному маслом бородачу с окольцовкой головы наподобие Сатурна. На самом деле неандерталец с капиталистической перемычкой полушарий давно уже не верит в дедульку на облаке. Еще в шаловливом детстве он, как Буратинка, проткнул перочинным ножичком раскрашенный красками холст и выяснил, что загробное существование – лишь слежалая коричневая паутина и забытая уволившейся уборщицей щетка для натирки полов. Потому главное для него все-таки пых-пых-поступательное нагнетание давления в природном зонде, притороченном к туловищу снизу для измерения температуры и дефектоскопии всяческих продолговатых полостей.

Так вот, дабы человек, даже ныне, до объявления коммунизма, не концентрировался исключительно на приборе, созданном эволюцией по принципу дренажной трубы, а иногда устремлял черепные оптические системы несколько повыше, его и обучают в советской школе астрономии.

Однако в чем же тогда противоречие?

Поверьте, оно есть. Более того, оно даже возведено в степень.

Познавшие астрономию гуманисты теперь навеки несчастны. Им же никогда не достичь пухленькой звезды Бетельгейзе. Им не допрыгнуть даже до таинств четвертой планеты от Солнца – Марса. Ведь дальний и ближний космос закупорен. Что обидно, закупорен он не злобными инопланетными монстрами, и даже не природными законами. Великий калужский учитель давно нашел формулу, как эти законы обойти. Более того, именно конструкторы передовой страны социализма первыми проверили его формулы на практике. Единственный космонавт Земли Юрий Гагарин еще в шестьдесят первом совершил свой одинокий суборбитальный полет, успешно парашютировавшись над Северо-Восточными Социалистическими Штатами Австралии. Однако после этого Партия сказала свое уверенное «нет!». Нет, товарищи дорогие! Рано нам еще туда. Оно, конечно, понятно, безграничные ресурсы космоса: энергия – грейся не хочу, пояс астероидов, но! У нас разве все уже в порядке здесь, на землице родимой? Разве все буржуи-мироеды уже повыреза… лишены возможности эксплуатировать прочих двуногих? Надо поначалу убрать всяческие тени-плетени на местной суше-море, прежде чем в какие-то там венерианские моря погружаться. Да хоть и в лунные! Все равно рановато.