Дни свои влачить без друга — наигоршая из бед.

Жалости душа достойна, у которой друга нет.

Низами Гянджеви.

Рим, 13.11.1410 года.

Всё оказалось хуже, чем я надеялся. Я бы вынес всё: надменное презрение, горячее негодование, даже матерную брань! Но не того, что увидел наутро. Равнодушие… Катерина меня попросту не замечала. Словно нет меня, словно вместо меня — пустое место.

Конечно, я попытался объясниться! Я поджидал её в роще, я пытался завести разговор в часовне, я бросал на неё умоляющие взгляды за завтраком… Нет. Девушка не отвечала ни на взгляды, ни на вопросы, ни на протянутые руки. Словно их не было, взглядов вопросов и рук.

В порыве отчаяния, я отпросился у Марциана, и оседлал Шарика. И вихрем мчался по дорогам и бездорожью, к величайшей радости коня. Наконец-то он мог показать свою силу и мощь! Вернулись оба загнанные, вот только конь был счастлив и доволен прогулкой, а я — нет. Разумеется, я повёл Шарика выхаживать. И вот — совершенно случайно! — мы чуть не наткнулись на наших девушек. Катерина что-то втолковывала Эльке, а та внимательно слушала и кивала. Я замер. Шарик потянулся к Катерине, надеясь, что его, привычно и ласково, потреплют по гриве. Но Катерина равнодушно прошла мимо, даже не взглянув. Нет, ну ладно, я дурак, но коня-то за что?! Шарик оглянулся на девушку таким печальным взглядом, словно она его ударила. Повесил голову и побрёл в сторону. Мы вместе побрели. Оба, повесив голову…

— А может, так и надо? — грустно размышлял я, чувствуя, как сердце рвётся кровавыми кусками, — Что у нас может быть? Ни-че-го! Она выбрала свой путь и на этом пути нет уютного домика с надписью «Андреас» над входом. Это мог бы быть одинокий трактир, в котором можно провести ночь перед дальнейшей дорогой, но… это было бы неправильно и для неё и для меня. Точнее, неправильно для неё и категорически запрещено для меня. Вот только, как ей это объяснить?..

Дождавшись темноты, я снова вышел в апельсиновую рощу. На этот раз, я вынес из дома небольшую лавочку. Могу сказать, что полёт на метле — это, конечно, весело и захватывающе, но вот долго летать так, совершенно невозможно! Сперва ничего, но постепенно делается очень больно между ног. И с каждой минутой всё больнее и больнее. Вот я и решил попробовать полетать на лавочке.

Внимательно огляделся, убедился, что меня никто не видит, сел на лавочку, ухватился за неё руками и… и почти полчаса просидел, нахохлившись, и повесив голову. Летать совершенно не получилось! Не потому, что магия не сработала, а просто не мог себя заставить сосредоточиться. Какие уж тут полёты, когда у нас с Катериной вот такое?.. Через полчаса я плюнул, встал, и пошёл обратно, волоча за собой глупую скамейку. Неудачная попытка…

— Э-э-э… — протянул на следующий день за завтраком Вилфрид, — Да на тебе, парень, лица нету… Как же мы тебя папе римскому представим?

Верю. Что лица нет. Вторая ночь без сна, откуда розовощёкому лицу взяться?

— А когда визит к папе? — поднял я унылый взгляд от тарелки.

— Не сообщили, — буркнул Марциан, — Я передал в канцелярию заявку от имени Ордена, при этом сообщил, что есть письмо Великого магистра, которое велено передать в личные руки. Мне сказали, что папе будет доложено. И если он соизволит — представляете? Если он соизволит! — то он назначит дату аудиенции и нам сообщат. А пока велено ждать.

— И сколько ждать? — если честно, то спросил исключительно из чувства долга. Потому что мне нужен рубин. А не потому, что мне и в самом деле интересно.

— Трудно сказать, — нахмурился Марциан, — Ты же знаешь, что здесь только что отгремела война? Папа римский вернулся в Рим совсем недавно и у него сейчас куча дел…

— И кто же посмел поднять руку на папу?!

— Ну-у… не столько на папу, сколько на сам город… Видишь ли, неаполитанский король Владислав Первый Дураццо, объявил, что собирается объединить под своей рукой все земли Италии, включая Папские земли. Только земли! На самого папу и на его духовную власть он, якобы, не покушается. Война идёт уже не первый год, и ты знаешь, у него были определённые успехи! Пока в дело не вступил Людовик Второй Анжуйский. Это тоже король Неаполя, но без притязаний на Италию… А может, и с притязаниями, но умело их скрывает!

— В Неаполе два короля?!

— Нет… В Неаполе два претендента на королевскую корону. Точнее, один в Неаполе, второй во Франции. Эх, не сумею я тебе как следует объяснить…

И тут… и тут Марциан, сохраняя полную невозмутимость лица… подмигнул! Да-да, он подмигнул мне левым глазом, тем, который не могла бы увидеть Катерина, сидевшая от него справа! А я заметил, как Катерина дёрнулась, набирая воздух в лёгкие, но мгновенно взяла себя в руки и отвернулась в сторону, так и не вмешавшись в разговор. Так вот почему подмигнул Марциан! Он надеялся, что девушка, как обычно, не сможет смолчать и начнёт давать свои пояснения! А там, глядишь, слово за слово… Ай да Марциан!..

— В общем, там проблема с престолонаследием, — неловко закончил Марциан, выразительно пожав плечами, мол, эх, не удалось! Но теперь ему приходилось объяснять невнятно, якобы, в самом деле не может как следует объяснить — Дело в том, что Дураццо, это Анжуйская ветвь династии Капетингов, а разных представителей этой династии благословили на королевство разные папы, одного римский, другого авиньонский… эх! И в этом конфликте замешаны многие страны: Неаполь, Франция, Венгрия, Италийские города, Флоренция, Венеция, и разумеется, Папское государство.

Если коротко, то Владислава поддержала Венеция, а там, где Венеция «за», там непременно Флоренция «против»! И наоборот. В общем, Венеция поддержала Владислава и он принялся воевать с Сиеной и Тосканой. Флоренция тут же организовала коалицию: Сиена, Тоскана, Флоренция, Болонья и Папское государство. Но… Владиславу улыбалась удача! Он почти покорил все эти земли и успел захватить всё Папское государство, включая Рим… но тут вмешался тот самый Людовик Анжуйский с французскими войсками и наёмниками. Всё просто: если бы Владислав окончательно победил, то Людовику никогда не стать неаполитанским королём. А кто же добровольно отдаст в чужие руки целое королевство?! Тем более, его благословил авиньонский папа Александр Пятый, а Владислава, наоборот, отлучил от церкви.

В общем, война длилась с переменным успехом, но войска коалиции, хоть и с большим трудом, осадили Рим, уже занятый неаполитанцами. Требовалось срочное подкрепление и Людовик отправился за