мы — границы на замок. / Раскройте чемоданы! / Чтобы с распятий и гвоздок / Не сперли басурманы» (БС-18-28). Но наряду с этим в тех же черновиках лирический герой предстает в образе светского человека, далекого от религии, а заодно и от политики: «Я, кстати, в церковь не хочу — / Хожу в пивную с братом, / Да Киссинджера не везу / На встречу с Арафатом. / Ни в самоваре, ни в тазу / Не пьем мы чай зеленый. / Дай икон я не везу: / Зачем везти иконы?» (БС-18-29).

***

Постоянные преследования («Мне дуют в спину, гонят к краю» /4; 80/) и запреты («Впереди — всё красный свет!» /2; 148/) всё больше обостряют отношения между лирическим героем и властью.

В песне «Затяжной прыжок с парашютом» (19721082) эта тема реализуется в форме противостояния героя и воздушных потоков: «И обрывали крик мой, / И выбривали щеки / Холодной острой бритвой / Восходящие потоки. / И кровь вгоняли в печень мне, / Упруги и жестоки, / Невидимые встречные / Воздушные потоки».

Другой вариант рефрена — «И оборвали крик мой, / И обожгли мне щеки» — напоминает написанное в том же году стихотворение «Километры»: «И наши щеки жгут пощечинами ветры <„.> И вот нас бьют в лицо пощечинами ветры <…> Мне щеки обожгли пощечины и ветры». С таким же сопротивлением ветра сталкиваются лирическое мы в «Студенческой песне» (1974): «Песок в глазах, в одежде и в зубах — / Мы против ветра держим путь на тракте», — и лирический герой со своим напарником в черновиках «Побега на рывок» (1977), где у строки «Положен строй в порядке образцовом» имеется вариант: «Куда деваться — ветер бьет в лицо вам» (АР-4-12).

В «Затяжном прыжке», так же как и в «Горизонте» (1971), лирический герой прорывается сквозь препятствия, создаваемые властью на его пути: «Я голой грудью рву натянутый канат» = «Я пробьюсь сквозь воздушную ватную тьму». Последняя цитата вызывает в памяти определение самим Высоцким его отношений с властью: «борьба с ватной стеной»[1281].

В обеих песнях герой не видит своих врагов: в «Горизонте» они «из кустов стреляют по колесам», а в «Затяжном прыжке» названы невидимыми.

Кроме того, враги направляются навстречу герою, препятствуя его движению к горизонту и к Земле: «Мой путь пересекут и скорость пресекут» (АР-3-114) = «Но нет — мешают встречные потоки / Свободному паденью моему» (АР-12-83), — и нацеливаются на его шею: «Завинчивают гайки. Побыстрее! — / Не то поднимут трос, как раз где шея» /3; 137/ = «У горла острой бритвой / Уже снуют потоки» (АР-9-133).

Неудивительно, что эти враги лживы: «Догадываюсь, в чем и как меня обманут» = «Ветер врет, обязательно врет», — и циничны: «Я знаю, где мой бег с ухмылкой пресекут» = «Ветер в уши сочится и шепчет скабрезно».

Герой же полностью сконцентрирован на достижении своей цели: «Мой финиш — горизонт, а лента — край Земли» = «Я на цель устремлен…»; «Ядолжен первым быть на горизонте.» /3; 137/ = «Буду я на земле раньше, чем самолет, / Потому что прыжок — затяжной» /4; 281/.

В обоих случаях, помимо собственных усилий, ему помогает и удача: «Случайно я успел, но, как ни говори, / Я газа не бросал на поворотах» (АР-3-115) = «Первый раз я случайно в свободном паденье / Пролетел 18 секунд» (АР-9-131).

Между тем в «Горизонте» герой не смог достичь цели («Я горизонт промахиваю с хода!»), а в «Затяжном прыжке» он ее достигает. Правда, в черновиках последней песни герой тоже «промахивается»: «Я жив и спрячьте черные повязки. <…> Я горизонт проскакиваю с хода» (АР-3-113) = «Я жив, но приземлился за чертой» (АР-12-83) (а первоначальное его намерение было таким: «Я приземлюсь как можно ближе к центру»; АР-12-83).

Еще одной песней 1971 года, к которой восходят некоторые мотивы из «Затяжного пряжка», является «Штангист»: «Вот только ради этого мгновенья / Сегодня штангу выжму над собой» (АР-13-50) = «Вырву кольца над самой землей» (АР-9-133).

И штангу, и воздушные потоки лирический герой называет своими врагами: «Штанга, перегруженная штанга — / Мой партнер, мой враг и мой конек» (АР-13-50) = «Только воздух густеет, твердеет, проклятый, — / Воплощается он во врага» (АР-9131); и наделяет одинаковым эпитетом: «Вечный мой соперник и партнер» = «Бездушные и вечные / Воздушные потоки».

Себя же он чувствует неуютно: «Скован я, движенья стеснены / Штангой…» (АР-8-100) = «А теперь некрасив я, горбат с двух сторон», — поскольку штанга ему «мышцы рвет по швам», а воздушные потоки «мнут, швыряют».

Между тем в черновиках обеих песен герой упоминает награды: «Не только за медаль и за награду / Я штангу над собою подниму» (АР-13-52), «Смотрите на меня, я — победитель» (А'Р-13-46) = «Но сейчас я влюблен, как в медаль чемпион. / В затяжной, неслучайный прыжок» (АР-9-133).

Что же касается образа ветров как олицетворения власти, то он уже встречался в «Балладе о брошенном корабле» (1970), с которой у «Затяжного прыжка» прослеживаются многочисленные сходства, поскольку в обеих песнях ветер подвергает мучениям лирического героя: «Ветры кровь мою пьют» = «И кровь вгоняли в печень мне»; «И сквозь щели снуют» = «Снуют по мне потоки»; «Даже в душу мою задувают ветра» (АР-4-168) = «И задувают в печень мне / На выдохе и вдохе / Бездушные, но вечные, / Воздушные потоки»[1282]; «Но не злобные ветры / Нужны мне теперь» = «Упруги и жестоки» (сравним еще в «Романсе миссис Ребус»: «Ветер ветреный, злой лишь играет со мной, беспощаден и груб»[1283] [1284]; здесь ветер играет с героем, а в «Балладе о брошенном корабле» и «Затяжном прыжке» ветры и воздушные потоки его швыряют); «И гулякой шальным / Всё швыряют вверх дном» = «Мнут, швыряют меня <.. > Шальные, быстротечные / Воздушные потоки». Причем слова вверх дном также будут реализованы в «Затяжном прыжке» и в песне «Вы в огне да и в море вовеки не сыщете брода»: «То валился в лицо мне земной горизонт, / То шарахались вниз облака» = «Пали ниц небеса, горизонт повалился ничком» /5; 436/.

И в балладе, и в «Затяжном прыжке» присутствует одинаковая самокритика героя: «Корпус мой безобразный — таи не таи» (АР-4-167) = «А теперь — некрасив я, горбат с двух сторон» /4; 33/. Как говорил сам поэт: «Ведь я же знаю, что я урод» хш.

При этом героя