В коридоре раздалось щелканье каблуков, направлявшихся кнему.

Другие шаги, жалкие и тихие, поспешали за первыми, пытаясьпопасть в такт.

«Ну вот, это он. Сейчас я увижу его лицо».

Неожиданно артрит стал причинять ему больше страданий. Больбыла непереносимой. Словно из него вынули все кости, а образовавшиеся пустотызаполнили битым стеклом. И все же, когда каблуки остановились напротив егокамеры, он повернул голову, и на лице его играла заинтересованная,выжидательная улыбка.

— А, так вот вы какой, — сказал Глен. — Вовсе не такой ужбука, как мы думали.

По другую сторону решетки стояло двое человек. Флегг былсправа. На нем были синие джинсы и белая шелковая рубашка, мерцавшая в свететусклых ламп. Он улыбался Глену. За ним стоял человек ниже его ростом и безулыбки на лице. На шее у него был надет черный камень с красной щелью.

— Хочу вам представить моего помощника, — сказал Флегг,хихикнув. — Ллойд Хенрид, познакомься с Гленом Бэйтменом, социологом, членомКомитета Свободной Зоны и последним оставшимся в живых представителеминтеллектуального фонда Зоны, с тех пор, как Ник Андрос умер.

— Рад встретить вас, — пробормотал Ллойд.

— Как ваш артрит, Глен? — спросил Флегг. Тон его былсоболезнующим, но в глазах сверкало открытое ликование.

Глен быстро сжал и разжал пальцы, улыбаясь Флеггу в ответ.Никто никогда не узнает, каких усилий стоила ему эта улыбка.

«Внутренние свойства глины!»

— Прекрасно, — сказал он. — Гораздо лучше, благодаря ночлегупод крышей. Спасибо вам.

Улыбка Флегга слегка потускнела. Глен уловил промелькнувшеепо его лицу выражение удивления и гнева. Или страха?

— И я решил отпустить вас на свободу, — сказал он резко.

Сияющая улыбка вновь заиграла на его лице. Ллойд удивленноохнул, и Флегг повернулся к нему.

— Так ведь, Ллойд?

— Ну… конечно, — сказал Ллойд.

— Ну что ж, прекрасно, — весело сказал Глен. Он чувствовал,как артрит вгрызается в его суставы.

— Вам дадут небольшой мопед, и вы сможете отправитьсяобратно домой.

— Разумеется, я не могу отправиться домой без моих друзей.

— Разумеется, нет. Все, что от вас требуется, это попроситьменя. Встать на колени и попросить.

Глен искренне расхохотался. Он откинул голову и смеялсядолго и громко. Пока он смеялся, боль в суставах значительно уменьшилась. Онпочувствовал себя лучше, сильнее и снова овладел собой.

— Ну, ты и кадр, — сказал он. — Я знаю, чем тебе помочь.Найди-ка ты большую кучу песка, возьми в руки молоток и набей весь этот песокпрямиком себе в задницу, а?

Лицо Флегга потемнело. Улыбка исчезла. Глаза его, раньшенапоминавшие своим цветом камень на шее Ллойда, теперь приобрели желтыйоттенок. Он протянул руку к засову на двери камеры. Раздалось электрическоегудение. Искры засверкали у него между пальцев. Засов, черный и дымящийся, упална пол. Ллойд Хенрид вскрикнул. Темный человек схватился за решетку и отодвинулдверь в сторону.

— Прекрати смеяться.

Глен засмеялся еще громче.

— ПРЕКРАТИ СМЕЯТЬСЯ НАДО МНОЙ!

— ДА ТЫ ЖЕ НИЧТОЖЕСТВО! — сказал Глен, утирая слезы и всееще хихикая. — Ой, извините меня… а мы-то так тебя боялись… придавали тебетакое значение… я смеюсь и над нашей глупостью, а не только над тобой…

— Пристрели его, Ллойд. — Флегг повернулся к своему соседу.Лицо его исказилось. Пальцы его скривились, как клыки хищника.

— Ну так убей меня сам, раз уж собрался, — сказал Глен. — Тыведь можешь. Дотронься до меня пальцем и останови мое сердце. Соверши перевернутоекрестное знамение и награди меня мозговой эмболией. Извлеки молнию вон из тойрозетки и разруби меня пополам. Ой, Господи… Господи помилуй… я себе животнадорву…

Глен рухнул на койку и стал кататься из стороны в сторону,сотрясаемый неудержимым хохотом.

— ПРИСТРЕЛИ ЕГО! — прогрохотал темный человек.

Бледный, трясущийся от страха, Ллойд вытащил из-за поясаревольвер, чуть не уронил его, а потом попытался прицелиться в Глена. Емупришлось взять револьвер обеими руками.

Глен смотрел на Ллойда, по-прежнему улыбаясь.

— Раз уж вы собрались стрелять в кого-нибудь, мистер Хенрид,то пристрелите его.

— Давай же, Ллойд.

Ллойд спустил курок. В замкнутом пространстве выстрелпрозвучал оглушительно. Пуля выбила кусок бетона в двух дюймах от плеча Глена,срикошетила и вылетела из камеры.

— Откуда у тебя руки растут? — завопил Флегг. — Пристрелиего, идиот! Пристрели его! Он же стоит прямо перед тобой.

— Да я пытаюсь…

На лице у Глена по-прежнему играла улыбка. Он лишь слегкавздрогнул от звука выстрела.

— Повторяю, раз уж вы собрались стрелять, то пристрелитеего. В нем ведь нет ничего человеческого. Как-то в разговоре с другом я назвалего последним волшебником рациональной мысли, мистер Хенрид. Это оказалось дажеболее справедливым, нежели я предполагал. Но сейчас его чары оставляют его. Ониускользают от него, и он знает об этом. И вы тоже об этом знаете. Пристрелитеего сейчас и избавьте нас от массового кровопролития и убийства.

Лицо Флегга стало очень спокойным.

— Хорошо, пристрели одного из нас, Ллойд, — сказал он. — Явызволил тебя из тюрьмы, когда ты умирал от голода. А такие парни, как он,хотят запихнуть тебя обратно. Маленькие человечки, которые много говорят.

Ллойд сказал:

— Мистер, вам меня не одурачить. Рэнди Флегг говорит правду.

— Но он лжет. И ты знаешь, что он лжет.

— Он сказал мне больше правды, чем кто бы то ни было за всюмою вшивую жизнь, — сказал Ллойд и трижды выстрелил в Глена. Глена отбросилоназад и изогнуло, как тряпичную куклу. Кровь хлестнула из ран. Он ударился окойку, тело его подскочило и скатилось на пол. Он с трудом приподнялся на одномлокте. — Все в порядке, мистер Хенрид! — прошептал он. — Вас нельзя за этовинить.

— ЗАТКНИСЬ, СТАРЫЙ БОЛТУН! — закричал Ллойд. Он выстрелилеще раз, и лицо Глена Бэйтмена исчезло. Еще раз — и тело безжи??ненноподпрыгнуло. И еще раз. Ллойд плакал. Слезы катились по его сердитому,загорелому лицу. Он вспоминал кролика, который съел свои собственные лапы. Онвспоминал Поука и людей из «Конни». Он вспоминал Джорджа, которому они залепилирот скотчем. Он вспоминал тюрьму Феникса, крысу и Траска. Он вспоминал, какнога Траска показалась ему кентуккийской жареной курицей. Он снова спустил курок,но револьвер только щелкнул.