— Нет, — прошептал Уитни, но ноги его сами двинулись сместа. Он шел к темному человеку, словно привидение.

— Я знал о твоих планах, — сказал темный человек. — Я знал отом, что ты собираешься сделать, даже раньше тебя самого. И я позволил бы тебеуползти от меня, чтобы вернуть тебя через год, в может быть, через десять. Новсе это позади, Уитни.

В последний раз Уитни сумел обрести дар речи, и слова рванулисьиз него сдавленным криком.

— ТЫ ВООБЩЕ НЕ ЧЕЛОВЕК! ТЫ… ТЫ… ПРОСТО ДЬЯВОЛ!

Флегг вытянул вперед указательный палец левой руки, так чтоон почти коснулся подбородка Уитни.

— Да, ты прав, — сказал он так тихо, что никто, кроме Ллойдаи Ларри Андервуда, не услышал его. — Я дьявол.

Шар голубого огня выскочил из указательного пальца Флегга стихим озоновым треском.

Осенний ветер вздохов пронесся над толпой.

Уитни вскрикнул, но не сдвинулся с места. Огненный шаркоснулся его подбородка. Внезапно в воздухе разнесся приторный запах горелогомяса. Шар прошел по его губам, и крик Уитни прекратился. Потом он двинулсявдоль щеки, оставляя за собой глубокую обугленную борозду.

Потом шар прошел по его глазам.

Он застыл напротив его лба, и Ларри услышал, как Ральфповторяет без устали одну и ту же фразу. Ларри присоединил свой голос к голосуРальфа:

— Я не испугаюсь зла… я не испугаюсь зла… я не испугаюсьзла…

Огненный шар поднялся выше, и теперь в воздухе разнессяжаркий запах горелых волос. Шар скатился ему на затылок, оставляя позади себягротескную лысую полосу. Уитни закачался и рухнул на землю, слава Богу, лицомвниз.

Долгое «Ааааааахххх» раздалось в толпе. Это был звук,который вырывается у людей, когда на праздник 4 июля демонстрируют особеннокрасивые фейерверки. Огненный шар повис в воздухе. Теперь он стал намногобольше, и смотреть на него можно было только прищурившись. Темный человекуказал на него пальцем, и он медленно двинулся на толпу. Стоявшие в первом рядуподались назад.

Громовым голосом Флегг спросил:

— ЕСТЬ ЛИ СРЕДИ ВАС ЕЩЕ КТО-НИБУДЬ, КТО НЕ СОГЛАСЕН С МОИМПРИГОВОРОМ? ЕСЛИ ДА, ТО ПУСТЬ ГОВОРИТ!

Ответом было глубокое молчание.

Флегг выглядел удовлетворенным.

— Тогда позвольте…

Неожиданно люди в толпе стали оборачиваться назад. Раздалсяудивленный ропот, перешедший в громкий шум. Флегг выглядел так, будто егозастали врасплох. Теперь люди начали кричать, и хотя слов разобрать былонельзя, в голосах слышалось удивление и недоумение.

До Ларри донесся гул электромотора. И снова он услышал этостранное имя, передававшееся из уст в уста, но никто не произнес его ясно,полностью: «Бак… Сорный Бак… Мусор… Мусорок…»

Кто-то приближался сквозь толпу, словно в ответ на вызовтемного человека.

Флегг почувствовал, как в сердце его просачивается ужас. Этобыл ужас перед неизвестным и неожиданным. Он предвидел все, даже глупую речьУитни. Толпа — его толпа — распадалась, подавалась назад. Раздался крик,высокий, звонкий и леденящий душу. Кто-то не выдержал и побежал. Потом кто-тоеще. А потом вся толпа бросилась врассыпную.

— СТОЯТЬ! — закричал Флегг изо всех сил, но все было безтолку. Толпа превратилась в ураган, а ураган не мог остановить даже темныйчеловек. Ужасная, бессильная ярость захлестнула его. Снова все пошло вкривь ивкось. В самый последний момент, как с Джаджем в Орегоне, как с той женщиной,перерезавшей себе шею оконным стеклом… и как с Надин… с падающей вниз Надин…

Они разбегались. Они увидели опоздавшего гостя, прибывшегосюда, словно некое мрачное видение из сказки ужасов. Они увидели охристое лицоокончательного, ужасного возмездия.

И они увидели, что возвратившийся странник привез с собой.

Когда толпа поредела, это увидел и Рэнделл Флегг, а вместе сним Ларри, Ральф и застывший от ужаса Ллойд Хенрид, который все еще держал вруках порванный свиток.

Это был Дональд Мервин Элберт, известный также под кличкойМусорный Бак.

Он сидел за рулем длинного и грязного электрокара.Аккумуляторы электрокара уже почти сели. Электрокар гудел, жужжал и дергался.Мусорный Бак подскакивал на открытом сиденье, словно сумасшедшая марионетка.

Он страдал последней стадией лучевой болезни. Волосы еговыпали, руки, торчавшие из лохмотьев рубашки, были покрыты кровоточащимиязвами. Его лицо было похоже на бугристый кусок красного мыла, на которомсветился один выцветший голубой глаз. Зубы его выпали, ногти выпали, а векипревратились в рваные клочья.

Он выглядел так, словно приехал на своем электрокаре изпасти ада.

Застыв от ужаса, Флегг следил за его приближением. Улыбкаего исчезла. Яркий, насыщенный цвет его кожи внезапно потускнел. Лицо его сталопохоже на матовое стекло.

Голос Мусорного Бака экстатически рвался на свободу из егоузкой груди:

— Я принес… я принес тебе огонь… пожалуйста… прости меня…

Первым с места сдвинулся Ллойд. Он сделал вперед один шаг,потом второй.

— Мусорок… Мусор, мальчик мой… — Голос его звучал каккарканье.

Единственный глаз двинулся, отчаянно выискивая Ллойда.

— Ллойд? Это ты?

— Это я, Мусор. — Ллойд дрожал с головы до ног, совсем какУитни несколько минут назад. — Эй, что там у тебя такое? Это случайно не…

— Это Большая Штука, — счастливым голосом произнес МусорныйБак. — Это атомная бомба. — Он стал раскачиваться на сиденье электрокара, какновообращенный на религиозном митинге. — Атомная бомба. Большая Штука, большойогонь, жизнь за тебя!

— Убери ее, Мусор, — прошептал Ллойд. — Это опасно… убери ее…

— Пусть он уберет ее отсюда, Ллойд, — проскулил темныйчеловек, превратившийся теперь в бледного человека. — Пусть он отвезет ееобратно. Пусть он…

В единственном глазу Мусорного Бака появилось изумление.

— Где он? — спросил он, и голос его поднялся доагонизирующего воя. — ГДЕ ОН? ЕГО БОЛЬШЕ НЕТ! ГДЕ ОН? ЧТО ВЫ С НИМ СДЕЛАЛИ?

Ллойд предпринял еще одно сверхусилие.

— Мусор, ты должен избавиться от этой штуки. Ты…

И неожиданно Ральф вскрикнул:

— ЛАРРИ! ЛАРРИ! РУКА БОГА!

Лицо Ральфа было охвачено безумной радостью. Глаза егосияли. Он указал в небо.