понесёт в другую сторону, и горе тем, кто окажется на его пути. Светлое пятно в Одессе не останется незамеченным. Сюда потянутся «поезда дружбы» с западенщины. Людей начнут вешать на столбах, хтонь зальёт город. Понимаете? Вы качнули этот маятник, вы и должны его остановить. Иначе его жертвы будут на вашей совести. Вы сможете жить с таким грузом?

— А было бы лучше, если бы Вий прошёлся по Украине? — спросила Кузя.

— Было бы хуже, — признал Счетовод, — но тут ключевое слово «бы». Вий — это уже прошлое, неосуществлённая возможность. А обратный ход маятника — это будущее, возможность весьма вероятная. И даже неизбежная — если, конечно, вы не сгладите возникшее напряжение.

— И чего же ты хочешь от нас? — спросил Николай.

— Исправьте то, что натворили.

— В смысле?

Счетовод усмехнулся.

— Что же тут непонятно? Вы были воинами добра, вы сражались за добро. Причём сражались так успешно, что нарушили равновесие Мироздания. Исправьте это. Совершите зло.

— Творить зло?! — вскинулась Кузя. — Нам творить зло?! Да пошёл ты!

— Как хотите, — пожал плечами Даймон. — Равновесие всё равно восстановится — с вашей помощью или без неё. Напряжение снимется, так всегда было и так всегда будет. Но при этом сотни невинных падут жертвами очередного выравнивания. Вы можете спасти их. А можете плюнуть на них и спасать чистоту своих белоснежных одежд. Вам решать.

Друзья молча переглянулись. Даймон терпеливо ждал.

— Что мы должны сделать? — спросил Николай.

— Зло.

— Какое?

— Сам подумай. Времени у вас совсем мало, а изменить вам нужно очень многое. Так что особого выбора нет. Только убийства.

— Убийство?! — переспросила Кузя дрогнувшим голосом.

— Убийства, — поправил Счетовод.

Николай на минуту задумался.

— Я могу убить тех, кто сжигал людей в Доме Профсоюзов. И тех, кто добивал битами выпрыгнувших из окна.

Даймон нахмурился, как будто подсчитывая что-то в уме.

— Сорок четыре души, — сказал он, — и ещё четыре девушки, которые разливали коктейль Молотова по бутылкам. Баланс сойдётся не совсем точно, но примерно так. Я согласен.

— Нет! — Николая передёрнуло. — Давай без девушек. Я принесу тебе сорок четыре жизни — и мы в расчёте.

Счетовод посмотрел на него с интересом.

— Тебе их жалко? Но ведь они знали, для чего разливают свой коктейль. Знали, что им будут сжигать людей заживо.

— Всё равно! — твёрдо сказал Николай. — Я не убиваю женщин.

— Мы принесём тебе их мизинцы! — вмешался Макар.

— Ты идиот? — спросил Даймон.

Похоже, Макар сумел удивить даже его.

— А что, отличная идея! — из темноты вышел смуглый мужчина с дредами, торчащими во все стороны. — Прикольно же! Ты думал, что они рыцари света, а они, мать их, грёбаные якудзы! Соглашайся, Счетовод! Сорок четыре чёрных души и четыре девичьих мизинца. Это же готовая строчка для крутого рэпа!

— Ладно, — устало отмахнулся Даймон, — уговорил.

— Ты поможешь мне с поиском целей? — спросил Николай.

— Макар найдёт всех, — ответил Счетовод, — я прослежу.

Не прощаясь, ночные гости вышли из круга света и скрылись в темноте.

— Кто это был? — спросила Кузя.

— Трикстер, — ответила чертовка. — Spiritus ludens, играющий дух.

— Он за нас?

— Нет, он тоже сам по себе. Бродит по миру и над всеми прикалывается. Правда, приколы эти обычно не очень удачные. Чувство юмора у него довольно своеобразное.

— Видимо, поэтому ему твоя шутка и понравилась, — сказала Кузя Макару.

— Да, — согласился Николай, — первый раз твой дурацкий юмор пришёлся в тему.

45

Макар сидел за ноутбуком, просматривая фотохронику трагедии в Доме Профсоюзов. Поиск шёл туго, пока ему удалось идентифицировать лишь несколько участников бойни. Полный список он уже составил, но вместо фамилий и адресов там были указаны лишь приметы и примерный возраст.

Негромко звякнул динамик ноутбука — пришло письмо. Макар открыл его и радостно воскликнул:

— Да! Не обманул Счетовод! Здесь полное досье на каждого. С фотографиями, особыми приметами, привычками, маршрутами — всё, о чём только может мечтать киллер.

— Перепроверь каждого, — попросил Николай, — ошибки недопустимы. Ни один невиновный не должен пострадать, это главное условие.

Макар склонился над экраном, сравнивая список Счетовода со своим. Николай задремал и проснулся, когда уже стемнело. Разбудил Макара, который тоже заснул.

— Как успехи?

— Сомнений нет, это они. Можно начинать.

— Выбери кого-нибудь поотвратнее, — попросил Николай.

— Да они все тут те ещё упыри, — ответил Макар, — сразу и не выберешь.

— Тогда давай любого.

Макар крутанул скроллинг, как когда-то крутил барабан револьвера. Не глядя, щёлкнул мышкой. На экране появилась фотография мужчины с отвислыми брылями и заплывшими глазами.

— Тарас Онуфриенко, — прочитал Макар, — тридцать шесть лет, две судимости. Мелкие грабежи, правда, с отягчающими. Но это в прошлом, а сейчас он патриот и ветеран, участник майдана и двух «поездов дружбы». Нигде не работает, по вечерам зависает в баре «Корчма».

На экране появились фотографии бара — главного входа, интерьера, туалета, запасного выхода. Везде толпился народ.

— А вот так выглядит запасной выход с другой стороны, — Макар покрутил панорамное фото.

В тупичке за баром стояли мусорные баки, на грязном асфальте виднелись лужи крови и блевоты.

— Сюда компания Тараса выходит покурить дурь или избить кого-то. Обычно без этого у них и дня не проходит. Прицепятся к кому-нибудь, кто выглядит поприличнее, обвинят в москальстве, выволокут в этот тупичок и отметелят до полусмерти. А заодно и экспроприируют наличку у разоблачённого врага. На это в основном и гуляют.

— Неплохой вариант, — сказал Николай, — если я сыграю запуганного ботана и спровоцирую совершенно аполитичную бытовую ссору, возможно, этой герой захочет отбуцкать меня в одиночку.

Макар покачал головой.

— Я бы на это не рассчитывал. У них же двоичный мозг — они не понимают слова «аполитичный». Если кто-то затеет ссору с патриотом и ветераном, то для них он точно москаль, без вариантов.

— А я всё-таки попробую, — сказал Николай.

На следующий день он уже сидел в «Корчме», потягивая пиво и ловя на себе презрительные взгляды «настоящих мужчин». На нём были роговые очки в оправе, скрепленной изолентой, дешёвый обтрёпанный пиджачок и потёртая кожзамовская сумка через плечо. После девяти в баре появился Онуфриенко со своими гопниками, они расположились у стойки. Николай допил пиво и направился к бармену. Проходя мимо Тараса, он поскользнулся, задел его кружку и залил пивом несвежую вышиванку.

— Ах ты ж гнида! — взревел герой майдана и наотмашь ударил Николая по лицу.

Тот стерпел пощечину и, опустив глаза, затараторил жалостливым голосом:

— Простите, вельможный пан, простите дурака великодушно. Позвольте угостить вас и ваших друзей, сегодня весь вечер за мой счёт…

Он достал пухлый бумажник, небрежно вынул несколько крупных купюр и положил их на стойку. Шмыгнул носом и убрал