То-то.

— Чем могу помочь? — слегка хрипловатым голосом, предварительно откашлявшись, спросил он.

— Мне нужен адрес Сергея Воробьева, который недавно умер от передозировки, — проговорила требовательно журналистка. — Записала его в ежедневник и оставила на даче, — небрежно взмахнула она рукой. — Можно, конечно, майору Петручинскому позвонить, но он в выходные, кажется, тоже на дачу собирался, — словно с сомнением, проговорила Женя. — Так что, есть у вас его адрес? — уже более строгим, высокомерным тоном обратилась она к участковому.

— Конечно, — торопливо кивнул тот и полез в компьютер.

«И почему хамы уважают только хамство и грубость, причем адресованные даже им самим? Неужели им нравится, когда об них ноги вытирают?» — размышляла Женя, глядя, как лейтенант Котиков старательно тыкает толстыми, неловкими пальцами в клавиатуру компьютера.

— Вот, — через пару минут доложил он, — дом тридцать семь, корпус два, квартира сто восемнадцать.

— На бумажку запиши, — окончательно распоясалась Женя, переходя на «ты», но Котиков и глазом не моргнул, только ручкой заскрипел по бумажке. — С кем он проживал совместно? — беря бумажку, спросила девушка.

— С матерью, сестрой замужней, зятем и племянником, — скосив глаза в компьютер, доложил Котиков. — Только он дома редко появлялся. У него зять экскаваторщиком работает, особо не забалуешь, вмиг рога поотшибает, — доверительно сообщил участковый. — Воробьев все больше по дружкам и подвалам шлялся, а еще у него баба была через три подъезда, Верка Топоркова, так он в основном у нее обретался.

— Веркин адрес тоже давай, — одобрительно кивнула Женя.

Начнем с Верки, решила она, выходя на улицу. Вряд ли семья знает хоть что-то о беспутном сыне и брате. Кроме, конечно, факта его смерти.

И Женя направилась к седьмому подъезду блочной девятиэтажки.

— Вы кто? — окинув ее мутным, словно не сфокусированным взглядом, медленно, тягуче спросило существо в халате, распахнувшее Жене дверь.

Женя содрогнулась. Наркомана Воробьева она при жизни никогда не видела, но точно знала, что они с ним почти ровесники, из чего логически следовало, что Вера была примерно одних с Женей лет, но вот выглядела она как столетняя развалина. Невероятно худая, с желто-зеленой, сухой, похожей на пергамент кожей, с тусклыми, неухоженными волосами, свисающими жидкими прядями вдоль лица.

Женя передернулась и, преодолев страх и отвращение, проговорила:

— Я насчет Сергея Воробьева.

— Серега ушел, — держась за косяк, ответила девица, и было видно, что долго ей не протянуть, того и гляди съедет на пол.

— Можно я войду? — спросила журналистка, направляясь в квартиру. Может, если девицу усадить, она сможет дольше функционировать, настороженно вглядываясь в Веру, подумала Женька. Хозяйка квартиры пожала плечами и посторонилась, а потом поплелась следом за гостьей.

В грязной, запущенной кухне Женя так и не придумала, куда бы ей присесть, а потому просто осталась стоять посередине, зато Вера без сил опустилась на засаленную табуретку и потянулась к валявшейся на столе пачке сигарет.

— А вы знаете, что Сергей умер? — спросила Женя, дождавшись, когда девушка наконец-то прикурит.

— Да, говорил кто-то, — вяло кивнула Вера.

— Разве он не у вас жил? — удивилась Женя такой реакции.

— У меня, — согласилась девица, и журналистка почувствовала, как начинает сердиться. Если разговор так и дальше потянется, придется ей тут до позднего вечера куковать.

— Вера, поможете мне, получите тысячу, — вынимая из кошелька купюру и поднося ее к самому Вериному носу, проговорила Женя. — Вам нужны деньги?

Девица в ответ только ухмыльнулась, слегка приподняв веки в попытке взглянуть на Женю.

— Вы знаете, почему умер Сергей? — Вера рассеянно кивнула. — Он сам умер или ему помогли?

Хозяйка квартиры медленно, устало пожала плечами, голова ее привалилась к стенке. И Жене показалась, что она вот-вот заснет.

— Вера! — гаркнула Женька, не имевшая понятия, как вести себя с наркоманами и не впадет ли Вера в буйство от такого обращения, но решившая все же рискнуть. — К нему приходил кто-то в последнее время, деньги предлагал?

— Ему деньги? Кому он нужен? — по-прежнему вяло и безучастно проговорила девица. Потом, подумав, добавила после длинной безнадежной паузы, во время которой Женя уже приняла решение прекратить бессмысленную беседу: — Он куда-то бегал. Ему позвонили, он пошел. — Потом Вера снова долго молча затягивалась вонючей дешевой сигаретой, но теперь Женя терпеливо ждала.

— Когда это было? Давно? Задолго до смерти? — наконец не выдержала она и поторопила Веру.

— М-м? — та пожала плечами. — Не знаю. — Потом она еще помолчала, пытаясь словно свернуться в клубок, сидя на табуретке, это у нее не вышло, она недовольно промычала и закончила: — Вроде нет. Только больше он не возвращался. Умер.

— А откуда вы узнали, что он умер? — попробовала зайти с этой стороны Женя.

— Сказали, — так же медленно, после раздражающей паузы ответила Вера.

— Кто сказал? — сдерживая тяжелый вздох, спросила Женя, перетаптываясь от тоски и раздражения.

— Не знаю. Мать его? А может, Инка, сеструха, — еле ворочая языком, предположила Вера.

Да, больше здесь ловить было нечего. Женька повертела в руках тысячу и после некоторого размышления положила на стол. Фиг с ней, пусть забирает, подумала она. Вера вызывала у нее смешенное чувство отвращения и жалости.

Толку от разговора с Верой не было никакого. Но все же хотелось выяснить, когда наркоман Воробьев появлялся у девицы в последний раз. Может, у соседей спросить?

Из трех имевшихся на Вериной площадке квартир дверь открыли только в одной, остальные жильцы отсутствовали, да и от той единственной толку Жене не было никакого. Толстая противная баба, выглянув в щелку, в ответ на Женин вопрос, когда она последний раз видела сожителя своей соседки Сергея Воробьева, нелюбезно гавкнула, что она ему не сторож, чтобы караулить. И захлопнула дверь. Старушек возле Вериного подъезда не водилось, а потому, потоптавшись минут пять без всякого толку, Женя отправилась на встречу с родственниками почившего наркомана.

Но и там журналистку ждала неудача. Мать покойного еще не вернулась с дачи, где завершала сбор урожая, а сестра и слышать о Павле ничего не хотела, о чем и сообщила Жене в исключительно нецензурных выражениях. Единственное, что вынесла Женя из этой встречи, что зять у Павла Воробьева и впрямь был выдающийся. Здоровенный амбал под два метра ростом, с могучей челюстью и маленькими, но весьма живенькими глазками и огромными кулачищами. Он развалясь сидел в кресле перед теликом, пока супруга его обгавкивала журналистку в дверях. С таким ссориться даже наркоман не захочет. Пришлось Жене отбыть несолоно хлебавши.