— Ну, во-первых, никто меня в программу не включит, потому что я не семья, а одинокая, неустроенная и еще очень молодая женщина, — строго взглянув на Валеру, произнесла Женя холодным официальным тоном. — Во-вторых, завтра тебе нужно учиться, и наконец, такие вопросы с бухты-барахты не решают. Ты даже не предупредил, что приедешь. А если бы у меня сегодня были планы на вечер? Например, гости, или свидание, или я в театр шла?

— Поехал бы домой, и всего делов, — буркнул Валера, мрачно глядя в свою тарелку, аппетит у него окончательно пропал.

— Слушай, — вдруг спохватилась Женька, — а как же я тебя домой повезу? У меня же машина в ремонте!

— А что с ней? — с умеренным любопытством спросил мальчик, все еще не глядя на девушку.

— Да в мага одного вчера въехала, — беспечно отмахнулась она.

— В мага? — заинтересованно переспросил мальчик. — Это прикол такой, что ли?

— Да нет. Настоящий маг. Зовут Лаврентий, — пожала плечами Женька.

— Круто. А что он может? — Теперь Валерка смотрел на нее во все глаза.

— Ты что, в волшебников веришь? — стараясь не засмеяться, спросила она.

— Нет. В магов и экстрасенсов. У нас Варвара Яковлевна, ну нянька ночная, обожает про экстрасенсов смотреть, ну и мы с нею, — поделился он. — Они там такие крутые вещи делают. Не все, конечно, но некоторые — это просто жесть!

«Да, сознание молодого поколения совершенно замусорено дешевой продукцией массмедиа», — с усталой мудростью много пожившего человека подумала Женя, словно забыв, что сама она является сотрудником молодежного телеканала, который за редким исключением производит передачи сугубо потребительской направленности, в которых новости заменены сплетнями, а разговоры о добром, вечном и прекрасном — трепом о суетном, мелочном и сиюминутном. В общем, «веселись и размножайся, потребляй и век не парься», как говаривал Жорик, ведущий из «музрулетки». Сам Жорик закончил философский факультет, всерьез занимался философскими течениями двадцатого века, начал писать диссертацию, потом плюнул на все и пошел зарабатывать бабло, которое не пахнет, оставив интеллектуальные радости для домашнего пользования. А что, кушать всем хочется, даже философам, со вздохом подумала Женька.

— Ну, так что, может? — услышала Женя громкий Валеркин голос, вероятно, он уже несколько раз повторил свой вопрос.

— Что может?

— Ну, наколдовать там или хотя бы будущее предсказать? — сверкая глазами, спросил мальчик. — А сколько стоят его услуги, он правда крутой?

— Сколько стоит, понятия не имею. Гадать, наверное, умеет, но тебе-то зачем, ты что, девица на выданье? — насмешливо спросила девушка, а потом, вспомнив Лаврентия и собственные глупые мысли, добавила: — И к тому же, если все наперед знать — жить неинтересно.

— У тебя только всякие глупости на уме, — презрительно фыркнул ей в ответ Валера, — а мне по делу надо. Дашь телефон?

— Нет, — после секундной паузы твердо сказала Женя. — Лучше иди кашу варить. Манную.

— Это еще зачем? — удивился Валера, забыв про мага.

— Для крема.

— Торт кашей мазать? — скривился от отвращения подросток.

— Ха. Глупый ты человек. Вот доделаем все, и поймешь, какая это вкуснятина. Торт называется «Птичье молоко», и мажут его не кашей, а кремом, но, чтобы его приготовить, каша нужна.

Сомнения на Валеркином лице от ее пламенной речи не развеялись, но он послушно встал к плите и принялся монотонно мешать в кастрюле. А Женька, поставив бисквиты в духовку, задумалась, как ей доставить мальчика в детдом. Обращаться к Володе не хотелось. Оставался один выход.

— Платон, привет, — бодро поздоровалась она и услышала в ответ привычное, неторопливое и вежливое:

— Добрый вечер. Женечка. Очень рад тебя слышать. Как твои дела? Как новая передача?

— Спасибо, все отлично. Ты извини, что я так поздно тебя беспокою, но у меня тут форс-мажор, — ругая себя на чем свет стоит, проговорила девушка жалобным голосом. Ей надо срочно прекратить так бессовестно эксплуатировать доброго, покладистого Платона.

— Я всегда рад тебе помочь, — проговорил он, и в его голосе действительно слышалась если не радость, то уж удовольствие точно.

— Помнишь, я недавно передачу про детский дом готовила? — издалека зашла Женя.

— Конечно, помню. Очень хорошая передача, — скромно подтвердил Платон, который здорово помог Жене в подготовке передачи, да и потом оказал детскому дому посильную помощь.

— Ну вот, ко мне мальчик знакомый из детского дома в гости заехал, а у меня машина в ремонте, так что мне его даже обратно отвезти не на чем, а уже поздно.

— Машина в ремонте? — тут же озабоченно переспросил Платон. — А что с ней?

— Да так, пустяки, тюкнулась позавчера о другую машину, когда от тротуара отъезжала, — отмахнулась девушка.

— И сильный был удар? — обеспокоенно спросил Платон.

— Да нет. Чепуха. У мужика пара царапин на бампере, а багажник менять пришлось, — поспешила успокоить его Женя. Не тут-то было.

— А ты? Ты к врачу после аварии обращалась? Сотрясения нет? — хлопотливо спрашивал Платон. — Такие мелкие столкновения очень опасны для сосудистой системы. Ты у врача была?

— Нет, конечно. Со мной все нормально. Это была не авария, а так, чепуха, — польщенная его заботой, заверила Женя.

— Я сейчас приеду, — пообещал Платон. — Мальчика отвезу сам, а тебе надо больше отдыхать, лучше лечь прямо сейчас, — посоветовал он и отключился.

Девушка вернулась на кухню. Валера все так же мешал кашу.

— Все, можно выключать. Теперь ее надо остудить и только потом крем замешивать, — снимая с плиты кастрюлю, проговорила Женя. — Эх, надо было сперва кашу варить, а потом бисквитом заниматься, — озадаченно глядя на почти готовые коржи в духовке, заметила она. — Ладно. Мы ее сейчас переложим в миску и засунем в холодильник, — решила она. — Надеюсь, к приезду Платона с тортом успеем.

— А кто это Платон? — насторожился Валера.

— Мой знакомый, он тебя домой отвезет. — В разговорах с Валерой Женя старалась говорить просто «дом», а не «детдом», чтобы не обижать мальчика такой казенщиной, ведь для него это место действительно было домом, единственным, который он знал.

Валера слегка надулся от такого известия, но комментировать его не стал, а принялся разминать в миске сливочное масло для крема.

Когда явился Платон, торт был уже готов, промазан кремом, пропитан желе из красной смородины, залит шоколадной глазурью. На столе стояли нарядные чашки с блюдцами, и даже чай они с Валерой заварили в чайнике вкусный, «Выбор императора».

— Добрый вечер, — заходя в квартиру, с привычной вежливостью поздоровался Платон.

В Женькиной маленькой тесной прихожей он смотрелся особенно внушительно, потому что, в отличие от стройного, подтянутого Володи, был весьма широк не только в плечах, но и в поясе. Не хватало ему Володиной жесткости, блеска, остроты, что ли? Володя был похож на стальной кинжал, а Платон на плюшевого мишку Тедди. Немного неуклюжий увалень, зато мягкий и уютный.