Девушка ехала домой в глубокой задумчивости. С наркоманом ничего не вышло и, вероятно, не выйдет. Самостоятельно ей не выяснить ни когда он ушел, ни куда. А в полицию пока что обращаться не хочется, да и, честно говоря, бесполезно. Никто не будет копаться в обстоятельствах его смерти, раз уж даже Суровцев не стал.

Придется зайти со стороны доктора и роддома. Но уже не сегодня. А сегодня стоит позвонить Володе и напроситься к нему в гости, сразу на два дня. Пусть привыкает к ее присутствию в собственной жизни. А может, не звонить, а так заявиться? Впрочем, нет. Как учит вся без исключения классика, да и не только классика, подобные сюрпризы отношений не укрепляют.

И Женя набрала Володин номер, поскольку еще вчера они договорились, что, как только она закончит свои дела, сразу же позвонит, и они встретятся.

— Ну, что ты думаешь? — Женя с Володей сидели на кухне и пили чай с лимонным пирогом.

Пирог был горячий, Женя его только минут десять назад достала из духовки. Но у Володи вечно не хватало терпения, и потому он, обжигаясь и дуя на пальцы, пытался слизывать с краешка пирога еще жидкую, не успевшую остыть начинку и очень сердился, что пирог медленно остывает, и еще пахнет так аппетитно, что ждать сил никаких нет.

А Женю как раз, наоборот, пирог не волновал вовсе, зато волновало Володино мнение по делу Лены Матвеевой.

— Да оставь ты его, — не выдержала она наконец. — Поставь тарелку в холодильник и, пока он остывает, скажи мне, что ты думаешь.

Володя сдался, оставил в покое пирог и взглянул на невесту.

— Честно? — спросил он, глядя на Женю с легкой, умильной улыбкой. — Я бы посоветовал тебе не тратить время. Суровцев умный мужик, опытный, если он говорит тебе, что ловить там нечего, значит, так и есть. Но! — поднял он вверх палец, предупреждая Женькины возражения. — Если тебе хочется самой все проверить, вперед. Проверь документы в роддоме, попробуй выяснить фамилию биологических родителей ребенка Матвеевой. Присмотрись к доктору, может, он выведет тебя на заказчиков. Во всяком случае, он обо всем знал, и Матвеева ему явно доверяла, если даже матери в качестве алиби предоставила. Но если там и правда нечисто, он с тобой откровенничать не будет, только спугнешь. А если чисто, то и смысла с ним беседовать нет, — развел руками Володя. — А теперь давай съедим пирог и куда-нибудь съездим. Например, в боулинг или в киношку, а то мы и правда только на кухне встречаемся да на диване перед теликом. — Кажется, Володя учел ее невзначай брошенный упрек и решил исправиться.

— Светлана Игнатьевна, ну как вы не понимаете, речь идет о человеческой жизни! Я же не из праздного любопытства спрашиваю! — пыталась не отстать от акушерки Женя.

— Нет, я как раз прекрасно понимаю, что речь идет именно о человеческих жизнях. Расследование убийства дело полиции, а вы, извините, просто суете свой нос куда не просят! — резко, даже грубо ответила Жене Светлана Игнатьевна. Ее широкая, затянутая в белоснежный халат спина неумолимо удалялась по коридору, и Жене приходилось почти что бежать за ней. — И еще и от меня требуете нарушить закон и разгласить медицинскую тайну! Совсем народ обнаглел, ни стыда, ни совести!

Журналистка Светлану Игнатьевну раздражала, даже бесила своей напористой наглостью и дикими обвинениями в адрес роддома и его сотрудников, которыми бездумно разбрасывалась. Причем сперва она ей показалась ничего, приятной и даже умной. Такое знакомство акушерке даже льстило, она и дома похвасталась, и с подругами поделилась. Но с тех пор как у этой пигалицы знакомая в их роддоме родила, да еще и погибла после этого, от журналистки Потаповой спасу не стало. Светлана Игнатьевна даже к главному ходила, просила, чтобы у этой проныры пропуск отобрали. Да, главврач тряпкой оказался, перетрухал, что Потапова обидеться может и потом в прессе их роддом в невыгодном свете представит, а того, что она всякие небылицы про сотрудников сочиняет, этого он не боится! И к Синельникову прицепилась как клещ. Втрескалась в него, что ли? Хоть бы он с ней переспал, чтобы отстала, так ведь не будет он пачкаться. Такой порядочный, интеллигентный, перспективный специалист, нужна ему эта вертихвостка, сердито размышляла Светлана Игнатьевна, быстро шагая по коридору в надежде отделаться от журналистки, спрятавшись в каком-нибудь боксе.

— Светлана Игнатьевна, а если бы это ваша дочь погибла? — решила бить на чувствительную сторону женской натуры Женя, не слышавшая мыслей акушерки.

— Моя дочь не стала бы ввязываться в сомнительные предприятия, — жестко отшила ее Светлана Игнатьевна и, остановившись перед дверью послеродового отделения, четким, полным неприязни голосом посоветовала Жене больше на отделении не появляться и к ней с такими просьбами в дальнейшем не обращаться. — А не то я обращусь к главврачу, и вас близко к роддому не подпустят! — пригрозила она, после чего скрылась за глухими дверями, защищенными кодовым замком.

Зря, наверное, Женя подозревала сотрудников роддома в сокрытии факта смерти Лениного младенца, а точнее, напрасно она обсуждала эту тему со старшей акушеркой. Только врага себе нажила и информатора потеряла. Девушка тяжело вздохнула.

Оставался доктор. И вообще, если честно, то дело как-то здорово пробуксовывало. Будто сглазил кто, размышляла Женя, садясь в машину. Новый багажник уже приделали, и они с Володей вчера забрали машину из салона. Какое это было облегчение! Все же к хорошему привыкаешь быстро, и то, что полгода назад казалось естественным и неизбежным, а именно поездки в общественном транспорте, сегодня превратилось в настоящий кошмар и пытку.

«А кстати, о превращениях. Не позвонить ли магу Лаврентию, а вдруг меня правда сглазили?» — родилась в Жениной голове очередная «продуктивная» мысль. С тех пор как она тюкнула машину мага, мысли о сверхъестественном вмешательстве то и дело приходили ей на ум. А ведь никогда раньше, даже в пору их с Владиком Корытко непростых отношений, она ни разу не задумалась о походе к гадалке или колдуну. В чем секрет?

Но к магу она не поехала. Видно, планеты не располагали. Потому как стоило Жене озаботиться поиском визитки мага Лаврентия, как на крыльце роддома образовался доктор. В небрежно распахнутом коротком плаще, с модным портфелем под мышкой, он легко сбежал по ступенькам и пискнул брелоком, открывая машину.

Выбора у Жени не оставалось. Часы показывали начало третьего, вряд ли доктор торопится домой, скорее всего, по делам. Что ж, попробуем выяснить, что у него за дела такие, решила Женя, разворачивая машину и пристраиваясь за доктором.

Ехали они долго и доехали до центра, доктор никак не мог припарковаться, наконец пристроился и, покинув машину, нырнул в ближайшую подворотню. Женя завертелась как волчок: что делать? Ей приткнуться было некуда, а, была, не была, отчаянно решила Женя, притерлась к какому-то джипу на обочине и, включив аварийку, помчалась за доктором Синельниковым.

Двор, в котором оказалась журналистка, был небольшим каменным колодцем, и доктора в нем не наблюдалось, зато наблюдались несколько вывесок каких-то компаний. Женя двинулась по периметру двора, изучая вывески. ООО «Профсваи», гласила первая табличка, — вряд ли, покачала головой Женя. Далее шла вывеска ООО «Василиса» (косметика из Прибалтики), тоже не то, потом шла какая-то чумазая покосившаяся вывеска, которую девушка читать не стала, потому как окна конторы были тоже какими-то чумазыми и неживыми. Последней вывеской Женя заинтересовалась всерьез. «Материнство возможно», оптимистично гласила бронзовая табличка, ниже меленькими, но разборчивыми буковками было набрано: «юридическое и техническое сопровождение».