class="p1">— Просто Бирюза, отсюда. Простой житель Тянь-Чжунго. Если непонятно, женщина ли я или мужчина, то это и не имеет значения. В конце концов это две противоположности, содержащие одна другое, а в сущности единое. — Слепец лишь слегка отхлебнул, то тут же сморщился, щёки у него запылали. — Кхе-кхе! Видимо, спустя столько лет Байцзю всё ещё мне не по зубам! Но спасибо!

Байцзю?

Хамуцо взяла бутылку и осторожно коснулась губами напитка. Тут же ей обожгло язык и выстилку щёк, она сморщилась, на глаза навернулись слёзы, а потому она не увидела, как у незнакомца изо рта на миг вырвалось пламя.

Эмань! Сучка! Ебанутая алкоголичка!

Это же крепчайшая водка! Как можно было так подставить?!

— Простите… — пробормотала Хамуцо.

— За что же, вы ведь угостили меня? — не понял незнакомец.

— Это было не то… Просто… просто моя соседка — бывшая соседка, то есть — может выпить больше, чем мой отец, при этом у неё даже голова не заболит. Вот кто портит себе ци.

— Вы ученицы драконов? — уточнил незнакомец. Он держал голову прямо, никуда не поворачивая, потому что всё равно ничего не видел.

— Да, нас трое. Правда, драконов мы этих так не видели. — Чтобы заглушить побочное действие от шутки Эмань, Хамуцо достала из кармана куртки заныканных две сигареты и зажигалку. Предложила незнакомцу покурить, тот отказался. — Си Ши, наставница наша, говорит, что с ними что-то случилось.

Никак курить не бросить… Недели не продержалась, нет у неё силы воли.

Незнакомец вздохнул:

— Мало кто знает, но тех пятерых драконов, воспитанных Лун Му, уже давно нет, только Хуанди Байлун и остался. Они поняли, что, сосредотачивая силу в себе, они не делают сильнее страну, потому что энергия и ци не приходят из ниоткуда.

— Термодинамика или что-то в этом роде? Закон сохранения энергии? — сообразила Хамуцо.

— Думаю, да. Они отдали силу стране драконов и породили более слабых потомков. Драконы перестали быть богами, но их стало больше. Мало кто знает, но страной сейчас управляет только Совет, а не драконы. Но в чём-то он схож с ними: ничего не меняет, сохраняет всё первоначальным, вот только часть энергии всегда уходит во внешний мир.

Чтобы осознать информацию, Хамуцо сделала глубокую затяжку.

— Так значит, нам врали? Драконы не будут нас учить? Только такие же бестолковые люди, как и мы?

Незнакомец улыбнулся и странно помотал головой, но ничего не ответил на этот вопрос.

— Чему же вы учитесь?

Хамуцо с досадой запрокинула голову:

— Рисовать, каллиграфии-хореографии, игре на инструментах, варить еду в хого, мыть полы без швабры, изгибаться, как будто у нас нет костей, разливать чай, носить на башке кучу посуды, стирать руками и сушить бельё, бегая вокруг дома.

Слепец снова улыбнулся в никуда.

— Тренировка точности, гибкости, равновесия и силы… Госпожа Ши неплохо вас готовит, если учесть, что она не учитель и не мастер. Наверное, таких навыков хватит, чтобы перемахнуть через ограду княжеского дворца.

Дочь генерала с изумлением вытаращилась на него и сглотнула. Откуда он, чёрт возьми?..

— Ещё есть одна ниндзя, она отдельно от нас обучается и…

Тут у Хамуцо внутри похолодело, потому что незнакомец пугающе дёрнулся.

— Она звала вас с собой? — странно спросил он.

— Куда? — испугалась Хамуцо.

Незнакомец тут же успокоился.

— Главное, чтобы не в Истинный Эрлитоу без опечатанной бумаги. За такое вас могут казнить, даже если вы с земли. Недостойным нельзя за внутреннюю стену, этот закон писан золотом и кровью.

— Несправедливо, — заметила Хамуцо.

— Мир не идеален. В идеальном мире не было бы разумной жизни, поскольку энергия стремится течь ровно и тихо, как в пруду, а беспокойный разум — это река с водопадами. Но пресная вода попадает в море, где испаряется и становится облаками на небе, чтобы вновь пролиться на землю дождём. То же самое, но больше.

Такого лектора, как Бирюза, Хамуцо могла бы слушать вечно.

— И вправду закон сохранения… А у меня соседка физик…

— Мир построен по единой системе, которая повторяется и в большом, и в малом в рамках большого, — развёл руками в воздухе слепец. — Тонкости понимания этих систем и способность становиться с ним единым целым, оставаясь при этом также единой системой — главное, чему ты должна научиться, чтобы достичь Даоса.

— Даоса? — не поняла Хамуцо, не чувствуя, что сигарета догорела и обожгла пальцы.

— Совершенно верно. Даос — это то, что сделает тебя счастливой в мире, полном несправедливости, жестокости, насилия и страха, которые в обозримом будущем точно не исчезнут и будут присутствовать при любом устройстве страны, при любой религии, при любой общепринятой философии, при любом уровне развития технологий, у любого вида разумных живых существ, которые не достигли гармонии.

Хамуцо сглотнула. Долго молчала, затем спросила шёпотом:

— А разумных существ ещё много?

Бирюза поднял голову вверх.

— Думаю, йетиманси и батрохов ты видела. Ещё подлесники. Каждый достоин удивления и уважения, каждый похож и не похож на таких как ты. Но общение с ними сделает тебя мудрее и также способствует твоей истинной цели, — и добавил как-то странно: — в отличие от людей без прошлого. Но тебе пора, Си Ши может заметить ваше отсутствие. До встречи, Чан Хамуцо, и доброй ночи!

Хамуцо не поняла, когда слепец успел исчезнуть.

1. Шутка про жанры метала (или металла) — ответвления рок-музыки.

Глава 5. Резчик

Утром после пробежки Хамуцо зашла к Эмань. Та сидела и что-то читала с телефона, подключённому к зарядке на солнечной батарее, высунутой в окно. Пельмешек лежал у Эмань под боком, и она опиралась на него локтем. На голове отчётливо виднелась чёрная широкая рваная полоса отросших корней волос. Дочь генерала погладила себя по стриженому затылку: волосы уже отросли. Невыносимо хотелось взять бритву, хоть Си Ши раз сто говорила о бесчестье и уподоблении варварам.

Воспользовавшись тем, что девушка не способна быстро отреагировать, Хамуцо наклонилась и ловко ущипнула её за ухо. По лицу бить — оскорбление, по коленям подло, тумаки давать как-то не по-взрослому. А за ухо щипнуть вполне допустимо.

— Ай! Ты чё творишь, пизда тупая?!

— Это тебе за байдзю! — строго сказала Хамуцо.

Эмань потёрла ухо, злобно смотря на бывшую соседку.

— То же мне… Как будто не пьёшь…

— Я угощала человека.

Эмань перестала тереть и вытаращила глаза.

— Угощала?! — Тут её рот расплылся в ухмылке. — О-о-о, коммуняка снизошла до общения с мещанами!

Это при том, что попытка Эмань заговорить с кем-то из случайно встреченных у ларька торговца молодых людей кончилась тем, что её назвали падшей и пожелали смерти,