— С пивом он ляжет, успокойся, — хохотнула Ленка. — Только рад будет — еще один выходной.

Только она отключилась от подружки, как в сотовом пространстве появился босс.

— Анна, знаешь, я тут прикинул и думаю. Я тут дам тебе усиление на несколько дней. Я имею в виду наружку на трассу. Пару, два человека. Пусть отработают режим его передвижений, чтобы тебе там все время не торчать.

"Да, это не Моссад", — хмыкнула она, но решила не поддевать босса… хотя как уж тут было не поддеть!

— Босс, пристегни мне эти затраты к бонусу… — Коротенькая такая пауза. — Я сейчас еду в Москву, и у меня на руках его визитка с мобильным и официальное приглашение на ужин.

Теперь пауза была за боссом, понятно какая.

— Да, Анна, тебе не у меня работать, — с приглушенно-завистливым восхищением констатировал он. — Знаешь где?.. — А эту паузу, чисто сценическую, выдержать уже не смог, не вытерпел: — В Моссаде, дорогая моя…

Глава 5. РАЗДЕЛКА ТУШКИ

Она знала все эти годы, что когда-нибудь все расскажет Ленке, раз уж вновь назначила — и не прогадала! — ее и только ее одну себе в подруги, когда вернулась в жизнь. Нашла ее и — двинулась ей навстречу на улице. Ленка остановилась и только сильно поджала губы — "и что дальше?"

"Здравствуй, Ленка! Это я — твоя блудная подружка-однокашница. Та самая… Прости!"

Обошлось без библейских, эпических коленопреклонений. Не сверхумная, но очень смышленая Ленка только вздохнула: "Ладно, Анька, жива и слава Богу, захочешь — расскажешь". Не прошло и десяти лет, как она захотела.

Прошлое, как и одиночество, тоже можно сравнить с собакой. Со сторожевым псом, которого на ночь спускают с цепи во двор. Иногда бывает, самой страшновато выйти во тьму, особенно когда он очень злой и его не слышно, где он там и что делает в эту минуту. Зато чем псина злее, тем выше гарантия того, что никого из чужих в дом ни за что, ни за какую колбасу не пропустит…

Два глотка коньяка ударили в голову и в руки-ноги так, что она рассыпала свои ночные мюсли по всей кухне и отказалась их собирать.

В нетрезвом виде к психотерапевту не ходят. Она резко взялась сварить себе еще крепкого кофе. Чувство хорошо исполненного долга убеждало ее, что сегодня спать вовсе необязательно, а главное правильно подготовить подружку.

Подружка объявилась как раз тогда, когда пена в турке начала подниматься — и она удовлетворенно отметила, что не упустила ее на плиту.

— Пирожные у тебя еще остались? Ну эти, — Ленка скинула туфли у порога так порывисто, будто решила выпрыгнуть из них прямо на пирожные.

Ну да, она из дому не к подружке летела, а к ним, сладеньким! Как вспомнила, что тут остались одинешеньки, так сразу все домашние заботы и муж — по боку.

Ленка ела сладости только у нее, объявив дом подруги "оффшором".

— Ты как? — поинтересовалась Ленка уже на кухне, стремительно, как по своему собственному дому, пройдя туда из прихожей по прямой и, чуть приглядевшись через плечо к Анне, тут же выдала второй категорический вопрос. — А мне?

— А тебе — только чуть-чуть, — кивнула она. — Считай, ты за рулем… А я, вообще, все. Я трезвею. Мне нужно тебе все рассказать.

Ленка снова пригляделась к ней, уже повернувшись вся. В ее взгляде мелькнула опаска, но тут же сменилась полным, бескрайним благодушием:

— Давай, давай. Давно пора… Сейчас я только окопаюсь.

Сначала около дивана было устроено удобное место для пирожных.

Потом Ленка привычно поскидала себя одёжку — джинсы, легкий свитерок, что был натянут на голое тело, — и завернулась в свой личный, всегда дожидавшийся ее у подруги халат.

Итальянский диван площадью в просторную лесную поляну, сорок… ну, чуть поменьше, подушек на все вкусы и размеры, кофе, бокальчик мягчайшего хересного бренди-коньячка из Испании… Тарелка с ягодными пирожными… Все! Можно было звонить Ленкиному Андрюхе и отправлять его на пивной октоберфест прямо сейчас, весной, загодя.

— Ты только совсем не расслабляйся, а то я тебя потеряю, — все-таки еще раз предупредила она Ленку, оперативно трезвея с каждым глотком кофе.

— У тебя тут, в твоем минимализме, микроб захочет потеряться — и не фига не потеряется, — жмурясь от удовольствия, огрызнулась подружка. — Ну, чего там? Я — вся внимание.

Ленка развалилась на диване, как турецкий бей. Устроилась в углу, обложилась подушками, вытянула ноги…

Плановая исповедь была подготовлена давно, редактировалась косметически, имея изначально четкое оглавление и содержание по пунктам. Обезболивающее, наркотическое вступление, а дальше разрез и — хирургическое вмешательство.

Она села перед Ленкой на широкий пуфик, подобрав одну ногу под себя. Она знала, что нога скоро затечет… Но сейчас нужно было принять такую позу, которая немного бы отвлекала… Ну, для начала от той внутренней, очень глубокой дрожи, которая началась раскатываться от диафрагмы…

Она не по-женски вздохнула диафрагмой, пытаясь разогнать, подавить эту тихую дрожь.

— Лен, ты ведь любила в школе фантастику читать?

— Мы все ее любили в детстве… Властелин Колец, Земноморье… — стала вспоминать Ленка, закатывая глаза к потолку.

— Ну, это фэнтези, а не фантастика, — уточнила она.

— А какая разница? — повела плечиком Ленка. — Все сказки.

— Есть разница, когда это происходит в жизни, — двинулась она дальше.

— Что, типа "секретных материалов", что ли? — откликнулась Ленка… и вдруг собралась и посмотрела пристально. — Это ты про Цезаря?

— Нет, Цезарь тут не при чем. — Она ответила подружке таким же проникновенным взглядом. — Лен, у меня просто полное ощущение, что я сделала усилием воли какую-то параллельную реальность и перешла в нее…

— И заодно меня в нее затащила? — вполне адекватно, полушутя оценила ситуацию подруга.

— Вроде того, — согласилась она. — Ты только не подумай…

— А я уже не подумала, — перебила ее смышленая Ленка. — Ань, ведь если подумать правильно, мы каждую минуту сами создаем реальность, а уж какая она там получится, параллельная или перпендикулярная, какая разница? Дело уже сделано.