хлопотное. Хотя всего-то и требовалось: накормить сестер, организовать каждой спальное место, проследить, чтобы почистили на ночь зубы. И да, еще позаботиться о пяти кошках и псе Вихре, которые, понятное дело, переехали самыми первыми. Ведь с того момента, как Варрава принес Фелемона, в прежней квартире они могли только прятаться по углам и тоскливо выть от ужаса.

Сестры уже лежали в постели – Вета постелила им обеим на широкой древней тахте. Но не спали, смотрели на старшую сестру тревожными глазами.

– А Фелемон станет прежним? – шепотом спросила Шекна и прикрыла рот ладошкой.

– Ну конечно! – заверила ее Громова. – Главное, что удалось его вовремя вернуть, а уж наши мама и папа о нем позаботятся!

Сестры молчали, но глаз не закрывали и в сон явно не проваливались.

– Сказку? – шепнула в пространство необыкновенно притихшая Кая.

– Запросто, – заверила Вета, устроилась в изножье тахты по-турецки. Место ей пришлось делить с кошачей пятеркой. Вихрь лежал на полу – этот внушительных размеров пес как-то сразу оказался забит и подавлен представителями мяукающего племени, которые его нещадно гоняли. Вета, которая не любила, чтобы кто-то чувствовал себя изгоем, уже запланировала выступить в защиту пса, призвав на помощь кое-кого очень убедительного внутри себя.

Удивить сестер ей не удалось. Скоро выяснилось, что все человеческие сказочные истории девочки знают не хуже обычных детей. Пришлось выкручиваться и прямо на ходу выдумывать сказку про уродливую принцессу, которая влюбилась в самого красивого парня в шко… ну то есть рыцаря в королевстве. Но как она ни старалась заслужить его любовь, становилось только хуже и хуже. Пока однажды самому рыцарю не пришлось ее спасать. И после этого он одумался и стал хорошим. Конец.

Когда замолчала, Кая уже тихонечко сопела в подушку. Шекна лежала с открытыми глазами и тихо подметила, когда Вета замолчала:

– Хорошо, что ты не уродина.

Громова попыталась сделать тяжкий вздох бесшумным.

А утром Вета проспала и бегом неслась всю дорогу до гимназии. На первый урок она ухитрилась не опоздать, влетела в класс даже с небольшим запасом, сразу после первого предупредительного звонка. Шлепнулась на стул, выдохнула, огляделась. Учитель еще не пришел, а ее новые одноклассники сбились в кучку между учительским столом и доской и что-то горячо обсуждали.

Сердце пропустило удар – так уже было однажды в другом классе, когда там узнали о смерти Артура Гарина. Так же шептались с потрясенными лицами, некоторые плакали, а в глазах других плескалось жгучее любопытство. Но на этот раз плачущих не наблюдалось.

Громова подходить не стала, ведь нельзя было исключить возможность, что обсуждают именно ее. Сидела и листала учебник физики – она понятия не имела, что сейчас проходят в классе. Ее соседка по парте покинула компанию раньше времени. Села за парту и принялась копаться в своем рюкзаке, но Громова догадалась – хочет, но не решается заговорить. Вета повернула к ней голову и ободряюще улыбнулась, отчего Кротова сморщилась, будто от зубной боли. Но сказала:

– Слышала, что случилось в параллельном?

– Нет, – ответила Вета и сердце снова совершило кульбит. – А что там случилось? У ашек или…

– У ашек, ага. Пропала Лара Аникеева, ну та, что воображала себя первой красавицей школы.

И старательно расправила челку на лбу. Вету слегка замутило, потому что сразу вспомнился вчерашний разговор с Арланом.

– Почему пропала, откуда это известно?

– Да все уже знают. У ее родителей такое правило, типа днем она может делать, что пожелает, лишь бы без вреда репутации и здоровью. Но в одиннадцать как штык должна быть дома.

А вчера Лара не появилась, так они весь город на уши поставили.

Увлекшись, Оля говорила почти дружески, даже склонилась в сторону Веты, хотя прежде старательно от нее дистанцировалась. Звонок на урок давно прозвенел, а физика все не наблюдалось. Возможно, это было связано с его классным руководством в 10 «А».

– Но там еще кое-что странное произошло, потому полиция сразу и подключилась, – не унималась соседка.

– Что? – прошептала Вета. Она ощущала дрожь и слабость во всем теле, руки будто приклеились к парте, не оторвать.

– Кто-то проник в квартиру Аникеевых и утащил зеркало из прихожей. Такое, перед которым Ларка перед выходом всегда прихорашивалась, она же пяти минут не может прожить без собственного отражения. Родители с работы вернулись, а там вся косметика по прихожей разметана, и зеркало, довольно большое, исчезло. Не с собой же она его прихватила, верно? Родители бросились звонить дочери, вызов идет, а ответа нет. Вечером ее рюкзак с телефоном им принесли, нашли в парке у озера. Но к тому времени Ларку вовсю уже искали.

Уши заложило, и слова Оли доносились отрывочно, словно издалека. Вета подхватила рюкзак, сгребла туда вещи. Оперлась обеими руками о край парты и только так сумела подняться на ослабевшие ноги.

– Ты куда? – удивилась Кротова. И зачем-то вцепилась ей в рукав свитера.

– Ухожу. Все равно урока нет.

– Так потому что полиция в школе сейчас. И физик со своим классом. Сейчас там будут опрашивать всех Ларкиных одноклассников. Погоди, тебя наверняка вызовут.

– Почему? – безразлично спросила Вета, она глядела на чужую руку и прикидывала, хлопнуть по ней или сама отвяжется.

– Ну как, ты ведь тоже пропадала. Они могут подумать, что это как-то связано…

– Руку убери, – приказала Громова таким голосом, что сама его не узнала. Оля тут же отшатнулась, приняла оскорбленный вид и покрутила пальцем у виска. А Вета уже выбегала в пустынный коридор.

Нужно было немедленно найти Арлана, спросить, какого черта происходит. Он же не мог Аникееву… убить. Это просто немыслимо. Но воспитанник явно имеет отношение к тому, что она исчезла, он сам вчера вспомнил о ней. И зеркало, конечно, это в первую очередь. Зеркало мер… нет, лучше даже не думать. Она уже десятки раз набрала номер Арлана, а ответа нет и нет.

Конечно, Вета попыталась получить сведения у старика, толкнула дверь в комнату завхоза.

– Вы знаете, где…

И замерла, потому что колдуна в комнате не было. Зато был там его пес Боун, лежал в кресле. Он буквально на миллиметр поднял голову, уперся в девушку пугающим взглядом запавших круглых глаз, похожих на дыры от пуль, разразился тихим утробным рычанием.

– Ой, прости, уже ухожу, – пискнула Громова, захлопывая дверь.

Но куда теперь? Оставалось только бежать к тому дому, куда она когда-то, словно бы сто лет назад, заходила к своему однокласснику Боре Шварцу. Надежды особой не было, но нужно было что-то делать – и она побежала. Напрасно, конечно – даже в парадное