Удержать на лице улыбку, придав ей несколько снисходительный оттенок, Лизе удалось, но от накатившей злости сбилось дыхание. «Ну почему, почему она, такая изысканная, стильная, европейская, словом подлинная интеллектуальная элита, должна выносить в своей арт-галерее не только присутствие, но и выходки этой багатанской шалавы? Почему даже деньги отца и его положение не ограждают ее от наглых выходок Ксеньки?»

Впрочем, ответ был Лизе хорошо известен: вряд ли кто-нибудь решился бы вспомнить прозвище этой сочной длинноногой экс-активистки, экс-финалистки конкурса красоты в далеком уральском городке. Риск поплатиться за хорошую память был слишком велик: нынешний авторитетный папик Ксюши курировал городские рынки, правил жестко и по понятиям, возражений не принимал, а желавших с ним поспорить более никто не видел. Во всяком случае среди живых.

Огненную Ксюшу приземистый и колченогий дед Алан обожал столь трепетно, что подшучивать над этой страстью боялись даже в самых надежных и проверенных компаниях. Не знавшая удержу ни в своих расходах, ни в своих выходках красотка давала сто очков вперед любой записной светской скандалистке, и именно это ее качество вызывало жгучую зависть завсегдатаев тусовок. Уж как и за что крепко его держала тугая словно спелый помидор Ксения – неизвестно, но желающих навлечь на себя ее дурное расположение не находилось. Лиза из общего правила не выделялась

– Выглядишь шикарно! – Лиза с неподдельной завистью задержала взгляд на плетеной бриллиантовой подвеске, сверкавшей на точеной шее Ксении («как сосулька на водосточной трубе» подумала с раздражением). «Все же жаль, что припозднилась, прессы было немерено, вся гламурка налетела, покрасовалась бы… Хочешь, покажу шедевры – есть кое-кто, из лондонских галерей были, заинтересовались. Глубинные вещи, не пропусти…

– Да ладно про шедевры-то заливать. Вон – кивнула на собравшихся – есть кому туфту впаривать Лучше скажи – из Бан-8 были?» – не глядя, Ксения поставила недопитый виски на услужливо протянутый поднос. Молниеносно материализовавшийся официант так же молниеносно исчез.

Лизе тоже хотелось выпить. Но момент был упущен, а оставлять Ксению в окружении завсегдатаев вернисажей не хотелось. Завсегдатаи тусовок гадостей наговорят и сплетни разнесут – вон, как группками приторно скалятся, а уж коллеги-галерейщики тут же клиента отбить постараются. Знаем, сами в эти игры играть обучены.

– Из Бан-8? – переспросила Лиза, вновь поражаясь какому-то сверхчутью Ксении распознавать самые трендовые, самые престижные публикации. Вроде бы невелик журнальчик, рекламы немного, а кто на его страницах упомянут, а еще лучше сфотографирован, тому многие двери открыты. В то общество, куда все «элитоны» стремятся, но двери которого плотно прикрыты. Разве что подглядывать удается иногда.

– Да вроде Макс кого-то приводил с собой, поснимали здесь. Но ты же знаешь, он всегда в цейтноте: к щечке приложился, по работам пробежался, с кем надо поздоровался – и привет! Кстати, его кое-что заинтересовало. Показать?

Но вспыхнувшая в неправедном гневе Ксюша уже ничего не слышала. Сдерживать свои эмоции (разве что перед папиком) Ксюша не привыкла. Упустить такой шанс! Были из Бан-8, собравшихся фоткали, и укажут поименно, а ее не было! Опоздала, трам-та-ра-рам! Могла бы засветиться в самом Бан-8, да и выглядит она сегодня на миллион долларов: выспалась, массаж удался на славу, да еще и на морозце прогулялась, глазищи вон как сияют!

– Ах чтоб их… – низкий глубокий голос Ксюши зазвучал в полную силу, посылая такие многоходовые трехэтажные пожелания в адрес городских властей, что даже говорливый живчик Петя Л., перебить или заставить замолчать которого не удавалось почти никому, затих, уважительно прислушиваясь к этому потоку кипящей лавы. Народ пододвинулся поближе, не желая пропустить ни минуты бесплатного и проникновенного зрелища.

– А в чем дело-то? Причем здесь городское правительство? – Лиза заботливо налила воды, подала стакан поперхнувшейся от наплыва эмоций Ксении, стиснув зубы, усадила ее в кресло работы известного немецкого дизайнера («плюхнулась, корова, чуть авторский экземпляр не повредила – оргстекло аж крякнуло»).

– Причем? – массивный платиновый браслет жалобно звякнул, когда увесистый кулак Ксении взметнулся вверх. – А кто долбанных гастеров разогнал? Видишь ли, неоформленные они. Да по мне, хоть орангутанги пусть приедут, лишь бы проблем не было! Весь двор снегом засыпан, вчера еще сугробы в метр на дороге. Я в зимний сад вышла, глянула – красота какая, даже с Мимишкой, йоркширчиком моим, сама во двор гулять вышла. Полчаса побегали, снег пушистый, искрится, арбузом пахнет. Красотища!

Ксюша внезапно замолкла, воспоминания о каникулах в занесенной снегом по самые крыши уральской деревне, о ледяных горках, о бабушкином козьем колючем платке, который она нечаянно подпалила, прижавшись спиной к раскаленной потрескавшейся печке, ударили прямо в сердце. Некстати ударили, не вовремя. Усилием воли стерла их из памяти. Перевела дыхание, снова сорвалась на крик.

– И дальше что? Где красота и где проблемы? Мне ехать, водителей как назло отпустила, а проезд завален! Сугробы!! Мой Мазератти не для сугробов! Где гастеры? Кто убирать будет?» (Прочувствованные пожелания в адрес городских властей возобновились с новой силой).

– Слышь, красавица, хорош горлом брать! – во внезапно наступившей тишине голос Сергея прозвучал особенно отчетливо. Присутствующие невольно расступились, пропуская вперед высокого обветренного мужчину в оливковом твидовом пиджаке в классическую елочку. Знающие люди с первого взгляда заценили и фирму-производителя, и стильный лоск в виде легкой помятости.

Увидев Сергея, Лиза чуть не подпрыгнула от радости, но, сдержалась, ограничилась приветливым кивком. «Пришел, пришел – впервые после размолвки в Стамбуле! Значит, не все ещё потеряно?» Сергей учтиво ответил на кивок и вновь обратился к огнедышащей светской львице. – Что так пафосно-то? Скажи-ка мне лучше вот что – лопата у тебя в доме имеется?

Ксения, развернувшись, с недоумением взглянула на Лизу. «Это еще что?»

Держа руки в карманах, Сергей насмешливо смотрел на кипящую от негодования Ксению: – Вишь, как надорвалась, уж кто и что не различает. Лопата, спрашиваю, дома есть?

– Почему вы – ты говоришь мне ты? – надменно меряя взглядом стоящего перед ней Сергея, спросила она.

– Так ты сама так говоришь, – рассмеялся Сергей, – да и не в обиду говорю, ты ж моя ровесница, ну может старше чуток. – Собравшиеся притихли, предвкушая драматическое развитие событий. Напомнить усиленно молодящейся Ксюше о ее возрасте – это надо уметь! Широко раскрыв глаза и привстав, Ксения приготовилась поставить выскочку на место, но он опередил ее.

– Да ты сиди, сиди, расслабься. Тебе Лизавета еще воды нальет. Чего нервничаешь? – Сергей насмешливо прищурился. Столичную тусовку он никогда не воспринимал всерьез, отчего же и не подшутить над бомондом? Куда ни кинь – везде красуются и хвастаются, просто достали всех, лезут в жизнь с любого ресурса.

Он представил на своем месте запомнившегося с детства пенсионера Степаныча, добродушного провинциального резонера, который терпеть не мог выскочек и считал своим долгом уведомлять их об этом. А уж за словом в карман Степаныч никогда не лез. Посмотрим, как бы выступил сейчас дедуля, окажись он лицом к лицу с этой фифой?