жизнь, зазвонил телефон. На экране высветилась подпись «Ада Францевна». Моя неугомонная соседка, которая регулярно заходит ко мне, угощает вкусными пирожками и болтает. Очаровательная дама, но несколько слишком общительная, пожалуй. Как-то давно у ее сына появились серьезные проблемы. Я помогла, и с тех пор Ада Францевна считает, что я – ее личный сыщик. Собственно, пару-тройку мелких клиентов она мне подбрасывала И что ей от меня нужно сейчас?

– Алло?

– Танечка, здравствуйте, моя дорогая! – бодро затараторила Ада Францевна. – Как ты там? Я тебя не разбудила? Не отвлекаю? Можешь уделить мне несколько минут?

– Здравствуйте, Ада Францевна. Я уже проснулась. Что-то случилось?

– Ой, случилось, моя дорогая! – тяжко вздохнула старушка и замолчала.

– И что же?

– У меня ничего не случилось! – деловито возвестила старушка. – А вот мою подругу обокрали! И нам нужен детектив. Я посоветовала ей тебя, если ты не против.

В принципе, у Кири планерка еще на пару часов, да и вряд ли криминалисты так быстро сработали. Смысла нет его дергать. К Петру Ивановичу тоже рановато – насколько я знаю, утро в больничке – пора горячая. А значит… Почему бы не помочь по-соседски?

– Конечно, я не против, – настроение немного улучшилось. Клиенты это очень хорошо. – Она в полицию обращалась? И почему она сама мне не позвонила?

– Она стесняется, и в полицию не ходила. Сказала: «Еще примут меня за старую идиотку, посмеются и выгонят». Вот так и сказала, представляешь?

– Да уж… Так, а в чем, собственно, суть проблемы?

– Танечка, но это же не телефонный разговор! – воскликнула Ада Францевна. – Давайте поедем к ней и осмотрим место преступления! А Зинаида Павловна все вам расскажет.

– Зинаида Павловна – это ваша подруга, которую ограбили? – уточнила я.

– Да, вы очень проницательны, моя дорогая! – похвалила меня старушка. – Когда мы сможем поехать?

– Да хоть сейчас, – ответила я. – Но мне нужно немного времени на сборы.

– Хорошо! Просто отлично, – Ада Францевна ликовала. Она-то знала, что я не смогу ей отказать. – Пишите адрес…

Я записала адрес и, пообещав соседке, что по пути захвачу и ее тоже, допила остывший кофе и пошла собираться.

Когда я подъехала к дому, Ада Францевна уже послушно ждала меня у подъезда при полном параде. На ней было надето очень красивое драповое пальто фиолетового цвета с меховой опушкой на воротнике, кокетливый берет, в тон к пальто, замшевые сапоги на небольшом устойчивом каблучке. В руках дама держала небольшую сумочку, на вид неприметную, но я такую видела этой осенью в одном из бутиков, их продавали по семьсот долларов за штуку. Я в который раз восхитилась чувству стиля этой пожилой дамы, назвать ее бабушкой язык бы не повернулся.

Болтая о том о сем, мы неторопливо ехали по указаниям навигатора. Улица, на которой жила подруга Ады Францевны, была мне незнакома, поэтому я решила воспользоваться услугами электронного помощника.

– Расскажите мне о своей подруге, – попросила я.

– Зинаида Павловна вдова генерала. Очень специфическая женщина. Иногда с ней очень сложно найти общий язык. Но возможно. Живет она очень хорошо. Дети ее содержат, поэтому она ни в чем не нуждается. Домище ей такой отгрохали, – Ада Францевна присвистнула, а я хохотнула. – Вообще, как говорится, как сыр в масле катается. У нее даже зверюга домашняя не обычная, как у всех. Дети ей в том году хорька подарили. Ох и хитрый, гаденыш. Глазки у него так и бегают. Правда, уж дней десять как он от нее тиканул. Даже хорек не вытерпел ее характера. А насчет проблемы, пусть она сама тебе расскажет, а то перевру еще что-нибудь. Вон ее дом! Третий слева!

Навигатор был согласен с моей пассажиркой. Мы припарковались перед большим двухэтажным домом, обнесенным двухметровым кирпичным забором. Ворота и калитка были на автоматической конструкции, которой можно управлять через пульт. Очень удобно. Не нужно постоянно бегать во двор и открывать всем подряд. Рядом с калиткой висел домофон. Ада Францевна нажала на кнопочку звонка. Заиграла приятная классическая мелодия.

– Кто? – грубо оборвал мелодию властный женский голос.

– Это Ада, моя дорогая. Я привезла тебе лучшего в нашем городе детектива.

Мне польстило такое обозначение моего профессионализма. Хоть и привезла я себя сама, ну и Аду Францевну за компанию.

– Открываю, – ответил голос.

Калитка поехала в сторону. Мы вошли в вымощенный плиткой двор. Вокруг царила невероятная чистота: ни листочка, ни веточки, ни прочего малозаметного природного мусора. Возле дома росли пушистые зеленые ели, какие-то кусты или, может быть, мини-деревья были надежно укутаны пленкой на зиму.

Мы поднялись по ступенькам. Ада Францевна дернула дверь, та легко поддалась. Мы вошли в холл. Огромное помещение. Пол был выложен белой, золотой и черной плиткой, от которой рябило в глазах. Стены отделаны шелковыми бордовым обоями с золотыми вензелями. Везде были натыканы напольные вазы с искусственными цветами. На стенах висели репродукции картин художников-маринистов в золоченых рамах. То тут, то там проскальзывали большие фотографии с театральными постановками, изображения актеров с автографами. Интересненько.

Здесь же была широкая дубовая лестница, ведущая на второй этаж. По ней как раз спускалась очень внушительная дама в годах. Высокая, статная, немного полная. Она так прямо держала спину и голову, так надменно осмотрела меня с ног до головы, что у меня зачесалось между лопатками и резко захотелось вытянуться по стойке смирно и отдать честь.

– Добрый день, дамы, – голос хозяйки особняка был низким, с легкой хрипотцой.

Дикция очень четкая, она как будто не говорила, а чеканила слова. Все-таки долгие годы замужества за военным оставляют на женщине свой отпечаток.

– Добрый день, – почти хором ответили мы с Адой Францевной.

– Пройдемте в гостиную и там все обсудим, – то ли предложила, то ли приказала нам Зинаида Павловна.

Переобувшись в предложенные гостевые тапочки и сняв верхнюю одежду, мы прошли вслед за хозяйкой в соседнее помещение. Гостиная тоже была немалых размеров. Но настолько заставленная мебелью и утыканная хламом, что в ней было будто бы трудно дышать. Посреди комнаты стоял длинный овальный стол с придвинутыми к нему стульями. В одной из стен был выложен камин, сейчас в нем