ад. Хотя она и пытается сопротивляться, называет свое настоящее имя, троица беспощадна: они направляются во двор, где все и случится.

А в нескольких сотнях метров, за подъемным мостом, к замку приближаются всадники, на которых Констанция еще может рассчитывать. Это д’Артаньян и мушкетеры, скачущие во весь опор. Они сами и их лошади измотаны.

Друзья, опасавшиеся коварных планов Миледи, и не подозревают, какая драма разыгрывается в стенах замка. Констанция сопротивляется всеми силами. Следуя за непоколебимым палачом, помощники волочат девушку, не обращая внимания на слова, которые она постоянно повторяет:

– Оставьте меня! Оставьте меня!.. Пожалуйста! Это ошибка! Нет!

Никто не пришел на казнь. Герцог Бекингемский не слышит зова Констанции.

В часовне замка звонит колокол.

Атос, Арамис и д’Артаньян предстают перед стражей на въезде в замок. Благодаря охранной грамоте их пропускают. Мушкетеры слышат зловещий колокольный звон. Начальник охраны объясняет:

– Вешают шпионку.

Три мушкетера переглядываются. Атос взволнован. В его памяти тут же всплывает другая казнь, которой его супруга когда-то избежала. Какая насмешка судьбы!.. И вот злой рок настигает ее. И вот она снова приговорена к повешению, которое не состоялось семь лет назад.

Графа де ля Фера охватывает дрожь. Он не уверен, найдет ли он смелость присутствовать на казни жены! Арамис и д’Артаньян могут лишь догадываться о сложных чувствах, которые овладели сейчас Атосом. Но друзья все же пришпоривают своих лошадей.

Тем временем герцог Бекингемский бросает рассеянный взгляд на виселицу, установленную в центре двора. Из-за закрытых окон крики Констанции не доходят до его ушей.

А внизу приговоренную уже ведут по деревянным ступенькам на эшафот. И без лишних слов накидывают веревку на шею.

Констанция по-прежнему ничего не видит. Но, несмотря на плотный колпак, чувствует тяжесть, опустившуюся на ее плечи. Веревка вокруг ее шеи затягивается. Вскоре она замолчит навечно.

Собрав последние силы, она кричит в отчаянии:

– Нет! Пожалуйста! Нет!

Эти последние слова разносятся эхом по округе. До герцога Бекингема. До мушкетеров. До д’Артаньяна.

Глаза молодого гасконца расширяются.

Голос, который несколько недель назад звал его на помощь… Никаких сомнений: он принадлежит его любимой, той, ради которой он прошел огонь и воду. Ему кажется, что его ударила молния. Он кричит:

– Констанция!

Предчувствуя беду, мушкетер торопится. Он не смог спасти ее от похищения в Париже. Но на этот раз он должен подоспеть вовремя! Сильные ноги несут его к месту казни. Атос и Арамис не отстают.

В это самое мгновение палач поднимает рычаг и приводит в действие заслонку в деревянном полу. Она раздвигается под ногами приговоренной.

Ее тело срывается. Веревка натягивается. Она задыхается под плотным колпаком. Болтается в пустоте, ища ногами землю.

Чудовищная пытка длится несколько неимоверно длинных секунд.

И вот появляется д’Артаньян. Никогда прежде он не бегал так быстро. Он понял, что здесь сейчас происходит. Он орет что есть сил:

– Нет! Это Констанция!

Мушкетер бросается к эшафоту. Он хватает ноги любимой женщины и поддерживает ее тело, не давая ей задохнуться. Арамис, в свою очередь, вскакивает на виселицу. Перед такой храбростью палач отступает. Ударом шпаги мушкетер перерубает веревку.

Его друг д’Артаньян падает на колени вместе с приговоренной. Лихорадочным движением молодой гасконец срывает с нее колпак.

К несчастью, он оказался прав. Это действительно Констанция. Это ее изящные черты, но ее кожа и губы мертвенно-бледны. Ее глаза закрыты, она не двигается. Д’Артаньяну кажется, что он видит кошмарный сон. Слезы выступают у него на глазах. Он стонет и зовет:

– У нее ледяные руки… Врача, быстро! Быстро! Констанция! Констанция!

Та вдруг вздрагивает и начинает кашлять. Надежда снова вселяется в сердце мушкетера:

– Она жива!

Под его горячими руками пульс девушки едва прощупывается. Кажется, время остановилось. Мушкетеры, палач и солдаты – все затихли в этом мрачном и промозглом дворе.

Щеки Констанции такие холодные. Как будто она уже на том свете. Однако, собрав оставшиеся силы, она шепчет едва слышно:

– Д’Артаньян?

Его глаза блестят, он смотрит на нее, стараясь казаться уверенным, но между тем все больше отдаваясь растущему страху.

– Я здесь, любимая, – отзывается он. – Я здесь.

Тень улыбки пробегает по лицу молодой женщины.

– Я хотела тебе написать, – признается она.

Ее голос осекается. Д’Артаньян пытается согреть ее руки. Но безуспешно. Они как будто скользят в его руках. Тогда он продолжает с ней говорить:

– Я знаю. Но это не важно. Теперь я здесь. Я увезу тебя далеко.

Произнося эти слова, он чувствует их фальшь. Он понимает, как они далеки от того, что происходит с Констанцией. Какая разница! Реальность, которую он видит сейчас перед собой, мрачную, невыносимую, он должен отмести.

Ту, которую он наконец обрел, внезапно сотрясает спазм. Д’Артаньян все еще мучительно зовет ее:

– Констанция?

Ее взгляд затуманивается. Она спрашивает:

– Где ты?

Мушкетер начинает страстно говорить, дрожа от волнения:

– Я здесь, любимая. Останься со мной. Я тебя не покину. Я никогда тебя не покину… Я останусь с тобой. Тебе долго придется терпеть меня.

Атос и Арамис не решаются вмешаться. Их друг тешит себя иллюзиями. Достаточно одного взгляда на Констанцию, едва живую, чтобы это понять. Но д’Артаньян упрям и наивен. И без памяти влюблен.

Он верит в чудо, видя, как его возлюбленная наконец открывает глаза. Д’Артаньян смотрит на нее сквозь слезы с грустной улыбкой.

Лежа на деревянном полу, Констанция Бонасье тоже слегка улыбается. Ее губы еще двигаются, но она больше не может произнести ни звука. Д’Артаньян склоняется над ней, почти касаясь ее лица.

Собрав последние силы, молодая женщина обхватывает голову мушкетера руками и прижимает свои губы к его губам. Их прощальный поцелуй.

Вокруг них больше ничего не существует. Наступает абсолютная тишина. Полное единение их душ, трепещущих в унисон, в кратчайший миг на краю вечности.

Д’Артаньян больше не знает, где находится небо, а где земля. Пьян ли он от счастья или убит горем.

Медленно, очень медленно рука Констанции скользит по его щеке, неумолимо стремясь вниз, и наконец безвольно повисает.

Д’Артаньян, раздавленный, сжимает в объятиях бездыханное тело.

В это трагическое утро сердца Атоса и Арамиса тоже рвутся на части. Они смотрят на своего друга, склонившегося над покойной.

Всеобщее оцепенение. Обычно мушкетеры с блеском выходят из любой ситуации. Но не здесь. Не в этот раз.

Герцог Бекингемский, как безумный, вбегает во двор в сопровождении охраны. Он лишился своего привычного воодушевления. Он говорит глухо:

– Мои люди вышли на ее след. Она окружена.

Атос и Арамис оживляются. А за ними и остальные. Д’Артаньян, опустошенный, поднимает голову. И, стиснув зубы, произносит ненавистное для всех слово:

– Миледи…

Глава XVII

Языки пламени танцуют в сером сумеречном небе. Они пожирают лес, лижут камни и полны решимости наброситься на облака. Их мерцающая пляска освещает театр действий, перед которым померк бы любой другой свет.

Если ад на что-то и похож, то для д’Артаньяна это бесцветная, неплодородная пустыня. Пропасть, в которой только что исчезла Констанция.

Его собственное сердце выжжено до тла.

Но