– Помните текст, который Соньер написал на полу? Он кивнул.Слова и цифры намертво врезались в память. Софи понизила голос до шепота:

– Так вот, к сожалению, вы видели не все послание. Там былаеще четвертая строчка, которую Фаш сфотографировал, а потом специально стерперед вашим приходом.

Лэнгдон знал, что жидкие чернила маркера ничего не стоитстереть, однако он никак не мог понять, зачем Фашу понадобилось уничтожатьчасть вещественных доказательств.

– Просто Фаш не хотел, чтобы вы знали об этой последнейстроке. По крайней мере до тех пор, пока он не припрет вас к стенке.

Софи достала из кармана свитера компьютерную распечаткуснимка, начала медленно ее разворачивать.

– Чуть раньше этим же вечером Фаш отправил все снимки сместа преступления в наш отдел в надежде, что мы сумеем разобраться, что именнохотел сказать Соньер перед смертью. Вот снимок всего послания, безкупюр. – И она протянула листок Лэнгдону.

Тот смотрел и глазам своим не верил. Крупный план, снимоктой части пола, где красовалась светящаяся надпись. Увидев последнюю строчку,Лэнгдон вздрогнул.

13-3-2-21-1-1-8-5

На вид идола родич!

О мина зла!

P. S. Найти Роберта Лэнгдона

В течение нескольких секунд Лэнгдон смотрел на снимок спостскриптумом Соньера. Найти Роберта Лэнгдона. Казалось, пол уходит у негоиз-под ног. Соньер оставил постскриптум, где указал мое имя? Нет, это просто вголове не укладывается!..

– Теперь понимаете, – спросила Софи, – почему Фашвызвал вас сюда и считает главным подозреваемым?

Пока Лэнгдон понял лишь одно: почему Фаш смотрел таксамодовольно, когда он, Лэнгдон, предположил, что Соньеру было бы куда прощенаписать имя убийцы.

Найти Роберта Лэнгдона.

– Но почему Соньер это написал? – воскликнул он. Насмену смятению и растерянности пришел гнев. – Зачем мне было убивать ЖакаСоньера?

– Мотив Фашу еще неясен. Но он записал весь ваш разговор внадежде, что это прояснится.

Лэнгдон разинул рот, но не произнес ни слова.

– У него при себе миниатюрный микрофон, – объяснилаСофи, – подключенный к передатчику в кармане. И все радиосигналыпередавались на командный пост в кабинет куратора.

– Нет, это просто невозможно, – пробормоталЛэнгдон. – И потом, у меня есть алиби. Сразу после лекции я отправился в гостиницу.Можете спросить внизу, у портье за стойкой.

– Фаш уже спрашивал. И в его отчете указано, что вы взялиключ от номера примерно в десять тридцать. Увы, время убийства определенодостаточно точно. И произошло оно около одиннадцати. Так что вы вполне могливыйти из номера незамеченным.

– Нет, это просто безумие какое-то! У Фаша нетдоказательств!

Глаза Софи удивленно округлились, точно она собираласьспросить: Как это нет доказательств?

– Но, мистер Лэнгдон, ваше имя написано на полу, рядом стелом. К тому же в дневнике Соньера найдена запись о том, что вы договаривалисьвстретиться. И время встречи совпадает со временем убийства. Да у Фаша былоболее чем достаточно оснований взять вас под стражу. И привезти в управлениедля допроса, – добавила она.

Тут Лэнгдон понял, что без адвоката ему не обойтись.

– Я этого не делал.

Софи вздохнула:

– Это вам не американский телесериал, мистер Лэнгдон. ВоФранции закон защищает полицейских, а не преступников. К сожалению, в данномконкретном случае надо еще учитывать и реакцию средств массовой информации. ЖакСоньер был весьма известным и уважаемым в Париже человеком, его многие любили.А потому новостью номер один завтра станет его убийство. И на Фаша начнутдавить, заставляя сделать заявление для прессы, а потому в его же интересах ужеиметь наготове хотя бы одного задержанного подозреваемого.

Лэнгдон почувствовал, что загнан в угол.

– Но почему вы говорите мне все это?

– Потому, мистер Лэнгдон, что я верю в вашуневиновность. – Софи на мгновение отвернулась, потом снова посмотрела емупрямо в глаза. – А также потому, что это отчасти по моей вине вы попали вэту переделку.

– Простите, не понял… Выходит, это вы виноваты в том, чтоСоньер подставил меня?

– Да не подставлял он вас. Просто произошла ошибка. Этопослание на полу… оно было предназначено мне.

Лэнгдону никак не удавалось осмыслить услышанное.

– Простите?..

– Послание было предназначено не для полиции. Он оставил егомне. Думаю, в те минуты он так спешил, что не осознавал, как это будетвыглядеть в глазах полиции. – Она на миг умолкла. – Цифровой код неимеет никакого смысла. Соньер написал его просто для того, чтобы бытьуверенным, что в расследовании будут задействованы криптографы. И чтобы именно япоскорее узнала о том, что с ним случилось.

У Лэнгдона голова пошла кругом. Он еще не разобрался, всвоем Софи уме или нет, но по крайней мере теперь точно знал, что она хочетпомочь ему. Этот постскриптум, «найти Роберта Лэнгдона»… Она сочла егоприказом, последней предсмертной волей куратора, и разыскала Роберта Лэнгдона.

– Но с чего вы взяли, что он оставил послание вам?

– «Витрувианский человек», – просто ответилаона. – Этот рисунок всегда был моим самым любимым из всех работ Леонардода Винчи. Вот он и использовал его, чтобы привлечь мое внимание.

– Погодите. Выходит, куратор знал ваши вкусы?

Она кивнула:

– Извините. Надо было рассказать все по порядку. Дело в том,что Соньер и я…

Тут Софи умолкла, и Лэнгдон уловил в ее голосе печаль исожаление о прошлом. Очевидно, Софи и Жака Соньера связывали какие-то особыеотношения. Лэнгдон посмотрел на стоявшую перед ним красивую женщину и напомнилсебе, что во Франции пожилые мужчины часто заводят молодых любовниц. Хотя слово«завести» как-то не слишком гармонировало с характером Софи Невё.

– Мы поссорились лет десять назад, – шепотом произнеслаСофи. – И с тех пор почти не разговаривали. Но сегодня, когда в отделпозвонили и сообщили, что Соньер убит, а потом прислали снимки, я сразу поняла:он оставил это послание мне.

– Потому что изобразил собой «Витрувианского человека»?

– Да. И еще эти буквы – P. S.

– Постскриптум?

Она покачала головой:

– Нет. Это мои инициалы.

– Но ведь вы Софи Невё.

Она опустила глаза: