в курс терапии и хирургии во всей его полноте и со всеми деталями – в курс новейших методов лечения наружных и внутренних болезней, который был неожиданно прерван событиями 1528 года. В течение тринадцати лет, прошедших после его отъезда из Базеля, кипучая профессиональная деятельность Гогенгейма находила ежедневное применение почти в любых мыслимых проявлениях нездоровья, которые ему встречались, будь то вспышка бубонной чумы, лихорадочные состояния и эпидемии или органические, случайные и заразные заболевания.

Мы можем предполагать, что некоторые из прочитанных лекций содержатся в десяти книгах, озаглавленных «Архидокса», и в «Книге трёх начал», и что к этому периоду относятся трактаты об особых растениях, о соли, о купоросе, о мышьяке, о сере, о сурьме; о целебных источниках; о фармации и её препаратах; о микстурах и порошках; об открытых ранах, о язвах и способах их излечения; о припадках и параличе, о переломах, контрактурах и травмах, которым люди подвергаются при несчастных случаях, при нарушениях процессов пищеварения и кровообращения или в случае ранений, полученных на войне. Очень важными были лекции о том, что определяет хорошего врача в противовес другому, который по окончании всех школ не знает болезни, с которой встречается, и не имеет опыта, который указал бы ему способ её лечения.

Нелегко сделать выбор среди такого изобилия материала. Но и краткий precis[105][106] одной или двух лекций в дополнение к уже представленной, о его основных принципах может показать, какого рода обучение получали студенты в Базеле в 1527 и 1528 годах от этого вдохновенного и вдохновляющего реформатора медицины.

Рассматривая эти лекции, мы должны хорошо представлять себе время, когда он преподавал, чтобы не отождествлять его точку зрения с уровнем развития, достигнутым медициной за последнее столетие, уровнем, к которому его мужество и упорство направляли все последующие поколения. Он покинул башню без окон и обратил свой взор к далёкому горизонту, который постоянно отступает, когда люди стремятся приблизиться к нему.

„Le progress des sciences rend inuile les ouvrages qui ont le plus aide a ce progress / Comme ces ouvrages ne servent plus. La jeunesse croit de bonne foi qu’ils n’ont jamais strvi a rien“[106]. Этими знаменательными словами Анатоль Франс обнажил неблагодарность современных интеллектуалов, нашу неспособность осознать выдающиеся события прошлого, которые дали жизнь удивительному настоящему.

В 1571 году Токситес напечатал в Страсбурге при посредстве Кристиана Мюллера «Непревзойдённый Трактат Филиппа Теофраста Парацельса, знаменитого и сведущего немецкого алхимика и учёного мужа». Эта книга включает в себя также лекции по четырём другим темам. Позднее «Непревзойдённый трактат» был издан у Хузера под названием „Antimedicus“ («Антимедикус») в «Хирургических Тетрадях и Сочинениях». Это самый впечатляющий призыв Парацельса к своим студентам применять силу духа наряду со знаниями в их профессиональной работе. Издание Токситеса выгодно отличается тем, что напечатано непосредственно с рукописи Гогенгейма и, следовательно, ничего не утратило из действенной мощи оригинала. Мы обнаруживаем трактат после обращения к читателю и длинного предисловия – оба написаны Токситесом на латыни.

Парацельс указывает на «Три качества, которые должен хранить в себе добродетельный и безупречный хирург».

Первое из них касается собственно нрава врача и рассматривается в семи трактовках:

«1. Он не должен считать себя способным излечивать во всех случаях.

2. Он должен ежедневно учиться и усваивать опыт других.

3. Он должен лечить каждое заболевание с полным знанием дела и не должен дезертировать или отказываться.

4. Он всегда должен быть сдержанным, серьёзным, целомудренным, жить праведно и не быть хвастуном.

5. Он должен думать о потребностях больных, а не о своих собственных: о своём умении лечить, а не о своём гонораре.

6. Он должен предпринимать все меры предосторожности, которые подсказывают ему опыт и знания, чтобы не быть поражённым болезнью.

7. Он не должен допускать дурной репутации своего дома, так же как не должен быть палачом, вероотступником и иметь отношение к клану священников ни в какой форме».

Далее он даёт более пространные пояснения к каждому пункту:

1. Врачи, которые сделались врачами за деньги или после продолжительного ученичества, торопливо прочитывают свои учебники, после чего немногое задерживается в их головах. Однако глупцы ходят по городу с таким видом, что попытка со стороны больных возразить врачу могла бы считаться преступлением. Цирюльники, банщики и прочие убеждены в том же и думают, что они познали всё о кровопускании, выскабливании, об ударах молотком[107], как будто это является соответствующим болезни лечением, и эти простофили считают себя великими специалистами; и если они не держали экзамен в Нюрнберге, где же, в самом деле, многих из них всё-таки аттестуют?

2. Врачу желательно быть как можно более наблюдательным и знающим, так как, возможно, наступит час, когда какой-нибудь случай посрамит все книги и весь опыт и поразит его своей небывалостью, так что, каким бы умудрённым он ни был, он в этом отношении проиграет. Вот почему вы должны ежедневно учиться, примечать, наблюдать с усердием, не отказываться с презрением ни от какого урока, как и не слишком полагаться на самих себя, а главное – осознать, как мало вы ещё умеете, несмотря на звание врача и умельца. По этой причине вы должны всегда учиться, ибо кто умеет делать всё, или кто может предвидеть всё, или кто может знать, где могут быть обнаружены разные лечебные средства? Вы не должны сидеть на месте, вы должны принимать, не гнушаясь, всё, что попадётся вам под руку, и не позорить звание врача и знатока. Ибо псевдоврач – это всего лишь самодовольный глупец и франт при дворе, из-за которого истина и подлинное знание подвергаются презрению.

3. Когда за лечение больного берётся безграмотный доктор, дела идут плохо, и виноват в этом он по причине своего сребролюбия. А вот премудрый лекарь не поступает опрометчиво, как и не считает себя способным вылечивать все болезни; такой не станет ездить или ходить пешком по улицам к одному и тому же больному, поскольку эти действия всё равно не помогут. Но если он знает, что больной может излечиться только с его помощью, потому что более знающий доктор не появится, он продолжит намеченное им лечение из чувства долга и совести ради.

4. Если доктор воздержан, его не будут занимать множества иных дел; он не заговорит первым, как и не примет приглашение первого встречного, и не будет вовлечён в любовные интриги, и не поддастся на кулинарные соблазны, и не заинтересуется хождением из лавки в лавку. Он будет трезвенником, не запятнает себя никакими хитрыми выходками, он не подмешает ни капли жульничества в то, что делает. И он